Эта карта представляет жизнь воображения, отрешённую от жизни духовной. Путь изображённый на этой карте, который пролегает между двумя башнями, ведёт в неизвестность. Интеллектуальный свет, закрывшей глаза, холодной Луны, есть лишь отражение света реального. Луна безраздельно владычествует в ночном небе. Её мир — мир сновидений, в которых пробуждаются все наши страхи, зарождавшиеся от самого сотворения мира, когда мы проходили по этапам, своего эволюционного развития. Эти этапы вполне последовательно изображёны на этой карте: от выползающего из воды рака, до агрессивного волка, воющего на луну — подразумевающего человека, в дикой своей ипостаси и следующий этап, олицетворяющий цивилизованное общество — одомашненную собаку.
Карта Луна таит в себе скрытую угрозу и опасность, ибо, вступая в сферы психических сил, мы проникаем в неведомую, обманчивую сферу иллюзий, ложных толкований, самообмана и нереальности. Она символизирует бесчестное поведение по отношению к тому, в чьём раскладе она выпадает и предупреждает о том, что существует явная угроза попасться в расставленные кем-то умело силки, тем, кто ведет бессчетную двойную игру. Луна может олицетворять внезапные перемены или получение неожиданных досадных известий. Раскрытие неких тайных фактов, которые могут доставить огромные неприятности. Одним словом, Луна — это тайна, покрытая мраком и туманящий взор, обман.
— Что ты там увидел? — спросил Хранитель, подойдя ко мне.
Я протянул ему найденную мной карту, и вопросительно посмотрел на подошедшего к нам барона, который тоже начал рассматривать её, выглядывая из-за широкого плеча Берендея.
— А… вот, вы о чём… — высказался немец.
— Ну, Фридрих, расскажи об этом Антону поподробнее, — обратился к нему Берендей, передавая в его руки карту. — Ты у нас знаток школ западного мистицизма, Таро — это по твоей части.
Тот бережно принял карту, и как приценивающийся к истинному сокровищу, ювелир, начал пристально её рассматривать.
— Я вижу, что вы её тоже заметили, — констатировал он этот факт. — Я тоже обратил на неё внимание, но не в моих привычках брать то, что не принадлежит мне по праву. Хочу заметить, что карта эта для вас, весьма не благоприятная. Пожалуй, она, вообще, единственная во всей колоде, из карт, к значению которых все мистики, во все времена, всегда относились с повышенной предосторожностью. А если учесть и особенности всего вашего неблаговидного расклада, то…
— А откуда вам известно про мой расклад? — прервал я с не скрываемым подозрением седого барона.
— Не будьте так наивны, мой друг — добродушно улыбнулся он в ответ. О вашем существовании и событиях последних дней, я знал до того, как встретил вас сегодня в компании моего старого друга Берендея. У карт есть удивительное свойство — они знают об очень многом, и могут всегда поведать об этом, если вы умеете с ними говорить. Я думаю, о причине, моего такого пристального к вам внимания, вы смогли уже догадаться и сами, учитывая моё предыдущее повествование? Надеюсь, что наш общий друг, не имеет к этому никакого отношения?
— Если вы имеете в виду Лилию, то, конечно…. я догадался, что речь идёт именно о ней, — как можно тише согласился я, замечая, как не произвольно краснею. — А по поводу Хранителя, могу вам сказать, что я сегодня увидел его впервые и вряд ли он может быть к этому причастен.
— Именно это, я и имел в виду, — подчеркнул он, с серьезной интонацией.
Сейчас он походил на ревнивого папашу, к которому пришёл кутила и разгильдяй, просить руки его несравненной дочери.
— О чём это вы тут? — поинтересовался Берендей. — Я вижу, что кто-то изрядно постарался, спутывая все нити в замысловатый и хитрый узел.
— Думаю, что по этому поводу, мы сможем поговорить обстоятельно, после того, как проясним всё, что сегодня здесь происходит.
Немец всяческим образом, старался не раскрывать раньше времени, всего того, что ему было известно о своей внучке и возможно, о моих с ней отношениях. У меня даже сложилось такое впечатление, что барон от части меня подозревал в том, что я каким-нибудь образом связан с её преследователями. Я же, был абсолютно уверен, что виной её злоключений, являлись дальние «родственники», тайного цыганского магического клана. И если за факт, подтверждающий эти домыслы, принять, имеющееся здесь мёртвое тело цыганки, то можно отчасти сделать следующий вывод — что в данный момент за её судьбу незачем опасаться. Другой вопрос, какое это отношение имеет ко мне?
— Хотелось бы верить, что эта карта, явилась последней каплей, в чаше, отпущенной для моего испытания, — высказался я с чувством, исполненным надежды.