– Около двадцати процентов, – сказал он.
Я был разочарован. Надеялся на гораздо лучший результат. Впрочем, я получил урок, и он состоял в том, что в такого рода тренировках важны мельчайшие детали. Можно потратить массу усилий, неправильно тренируясь, и в итоге ни к чему не прийти. Я делал множество ошибок. Хорошим учеником я никогда не был, а тренировки на расстоянии давали повод для свободы действий.
Однако Джон не выказывал недовольства, казалось, он был счастлив, что я вообще тренировался.
– Многие люди приходят ко мне, – сказал он, – просят взять их в ученики, а потом вообще не тренируются. Они думают, что я могу дать им пилюлю или что-то в этом роде и они обретут мою силу.
– Будто вы китайский алхимик.
– Что-то в этом роде. А нужны усердие и усилия, Коста. Ты знаешь, я сам тренировался восемнадцать лет.
Мы вышли на балкон и уселись в креслах, наслаждаясь теплой ночью и потягивая чай.
– Я уже рассказывал тебе, – сказал он, – историю о том, как встретил Учителя и был принят в ученики. Хочешь услышать продолжение?
– Конечно!
– Из этой истории получится хороший фильм, Коста. Можешь написать сценарий в ближайшие годы.
Он устроился в кресле и устремил взгляд вдаль.
– Я уже говорил тебе, что когда был маленьким, мы жили очень бедно. Не знали, удастся ли завтра поесть. Я брался за любую работу, чтобы помочь матери прокормить нас, поэтому не мог ходить в школу.
Джон глотнул чаю.
– Это ужасно, – продолжал он, – быть в отчаянии, не зная, что будет завтра, думая, выживешь ли через месяц, голодая, страдая от жажды. Для честного человека такие обстоятельства особенно тяжелы – если судьба против тебя, легко скатиться на дно или стать преступником. В гетто крупных городов мира уровень преступности очень высок, и это понятно, такова человеческая натура. Требуется выдающийся характер, чтобы противостоять несправедливости и говорить: «Несмотря на такую карму, я не опущусь». Мы никогда не опускались. Мать воспитала нас чистоплотными, честными и трудолюбивыми.
Он смотрел в ночь; его монолог, видно, прервали горькие воспоминания. Странно было наблюдать его таким, совершенно земным. Мне казалось, что мой Учитель выше подобных вещей, или, возможно, я просто воображал его таким. И в тот момент я заметил горечь и печаль на его лице, но ни следа гнева. О чем он думал?
– Сестра вышла замуж, когда мне было восемь лет, – заговорил он вновь. – Муж сестры был, скажем так, из среднего класса, у него водились деньги. И я переехал к ним в дом. Он отправил меня в школу, я начал учиться в восемь лет и трудился вовсю, чтобы догнать сверстников. Я уже рассказал тебе, что встретил Ляо-шифу, когда мне было десять лет.
– Да. Отличная история.
Джон усмехнулся.
– У него было чувство юмора, но мы его не понимали. Я занимался кунфу с Ляо-шифу каждый день на протяжении восьми лет. Я тренировался буквально каждый день. В восемнадцать женился и с тех пор из-за возросших обязанностей тренировался лишь время от времени, но занятий никогда не прекращал. Ляо-шифу не позволял. – Он умолк, чтобы отпить чаю. – Когда мне исполнилось шестнадцать, я начал водить мини-автобус. Развозил людей и товары по городу. Мне пришлось бросить школу из-за финансовых проблем. Несмотря на трудности, я продолжал ежедневно тренироваться и медитировать. Да, забыл сказать, что Ляо-шифу показал мне способы медитации для Первого Уровня (то, над чем ты сейчас работаешь), когда мне было четырнадцать.
– Не раньше?
– Нет. Лучше, чтобы нервная система полностью сформировалась к началу тренировок. Хорошо также, чтобы закончился пубертатный период.
– Понятно.
– Ляо-шифу знал все, что бы я ни делал. Это было загадкой – я не мог понять, как у него это получается. Подозревал даже, что у него есть люди, которые шпионят за мной! К примеру, он знал, тренировался я или нет в тот или иной день и когда я намеренно избегал тренировок. Он мог определить, когда я врал. Помню, однажды пришел к Учителю, и он спросил меня, медитировал ли я сегодня. Сказать по правде, он никогда ничего мне не объяснял, и я всегда недоумевал, зачем надо делать все эти бесполезные медитации, поэтому старался обойтись без них, когда мог. Диалог у нас получился такой:
Ляо-Шифу: «Ты сегодня медитировал?».
Маленький Джон: «Да, шифу».
Ляо-Шифу: «Ты сегодня медитировал?».
Маленький Джон: «Да, шифу».
Шлеп! Джон отлетает в другой конец комнаты.
Ляо Шифу: «Ты лжешь!».
Я расхохотался. Джон тоже посмеялся.
– После этого, – продолжал он, – Ляо-шифу стал для меня просто богом. Поскольку он знал обо всем, что я делал, не было смысла лгать ему, поэтому было решено точно исполнять все, что он просил. Я стал прилежным учеником, никогда не пропускал занятий, тратил на них много часов. Сейчас мне кажется, что когда я был подростком, то либо работал, либо тренировался. Ничего больше. Мне было девятнадцать, когда я получил слабое представление о том, каким могущественным был на самом деле мой Учитель. Однажды он позвал меня и объявил, что я закончил Первый Уровень. Я понятия не имел, о чем он говорит.