Мы сегодня проведем обряд и по нашим... теперь моим правилам.
Правильно обряд должны начать наши родители, но мои мертвы. Твои, я так понимаю, недоступны? Я кивнул.
Она достала исписанную бумажку, давая мне, предупредила: Это важно, сейчас вслух не читай!
Там были две длиннющие строчки. Буквы были мне знакомы, складывались в слова, но самих слов я понять не мог. Да и фразы были написаны странно. Часть небольшими буквами, но потом их размер плавно увеличивался, и резко уменьшался.
Видя мое недоумение, пояснила, это слова эльфийского языка написанные специально для меня понятными мне буквами. Не совсем точно передает звуки, но она надеется, что сработает.
Где маленькие - читаешь обычно. Чем крупнее - тем громче.
Кричать не надо. Просто повысить голос.
Ты начинаешь, читаешь первую фразу, я отвечаю второй. Вообще-то это должны говорить наши родители, но если их нет, допускается озвучивать и самим.
Затем мы беремся за руки, ты произносишь вторую строчку, я отвечаю. И.. Она смутилась.
Потом надо так стоять и ждать... Иногда долго. В случае согласия, уже наша богиня связывает наши судьбы. Если это случится, ты поймешь.
Я молча прочитал строчки, особенно вторую, её мне придется произнести на память, мои руки будут заняты. Получалось певуче но как произнести такие наборы, да еще и наизусть. Очень постарался. Расстраивать любимую очень не хотелось.
Все прошло как та предполагала, после первой моей фразы и ответной почувствовал легкое дуновение. Моя вторая и ответная Мари прозвучали, и ничего не произошло. Девушка сжала ладони, явно нервничая.
Через мгновение в воздухе возникло легкое свечение, казалось само пространство было наполнено сверкающими искрами, которые кружились и касаясь, впитывались в кожу. Казалось, что мы отрываемся от пола и парим, наши тела светились, в воздухе искр становилось все меньше и скоро все плавно сошло на нет, после этого на меня накатило состояние счастья... любимая дернулась и обмякла....
Я подхватил в объятия теперь уже действительно мою жену, поцеловал, она была без сознания. Я бережно уложил её на кровать. Мы получили, подумал я все, о чем мечтали. И у нас теперь начиналась пора 'и жили они счастливо...'
Засыпал я рядом с женой полный любви и счастья.
Неприятность произошла под утро. Эльфийка каким-то непостижимым образом освободилась от рубашки, которую я всё-таки на неё надел, встала как зомби, и направилась в направлении двери. Когда попытался её удержать, мои руки прошли сквозь её тело. Пришлось использовать старый, проверенный способ. На руках вернул на кровать и задумался, что только что я сейчас было? Результат прошедшего ритуала? Я мог только предполагать, и почему в конце она потеряла сознание?
Утром Мария рассказала, что все прошло просто замечательно. Боги практически сразу откликнулись и обряд был полным. А обморок отнесла к тому, что на самом деле, она была совсем не уверена, что богиня одобрит её выбор. Точнее у неё была очень слабая надежда на положительный исход. В преданиях это вроде случалось, но не в их лесу. Поэтому так и переживала. А наверно, когда поняла, что все удалось - просто от счастья. Зато теперь, боги меня признали, и я для них теперь, вроде как светлый эльф. По крайней мере, могу обращаться к их богам, и они меня должны услышать.
Но были и плохие новости. Как воспринимать то, что она под утро развоплощалась? Она знала, что сильные маги могли так делать, и проходить сквозь стены, но ни её сила, ни тем более опыт этого не позволяли. Значит, предыдущая сработавшая идея была теперь ненадежна. Это волновало.
Еще одна мысль пришла ко мне, и поначалу мной же была отвергнута. Но когда других идей не появилось - как меньшее из зол, после очень долгого обсуждения, все-таки была принята нами обоими. Причем сейчас инициатором уже выступала она, а я был против, и уже жалел, что высказался вслух.
Мысль заключалась и дальше использовать ночную рубашку. А чтобы не возникало непредвиденных ситуаций, подобной утреней - я надену на девушку, когда-то бывший моим магический ошейник. У неё с магией с детства было не очень, и она, по её словам особого дискомфорта не почувствует.
Я сам был не рад предложенному, но по её словам, это был единственный способ удерживать её на месте. Она сама опасалась, что когда она 'не в себе' может совершить страшное, убив меня или себя.
Весь день деревня планировала гулять. Утром я, и теперь моя жена, возглавили празднество, но ближе к обеду мы засобирались к себе. Посыпались пошлые намеки, я, естественно никого не стал разубеждать, а тихонько оседлал коня, и никому ничего не говоря, поехал к мертвому дубу.