Наконец я не выдержал, опасаясь, что девочка самоубьется об ближайшую стену, решил прекратить шоу.
Обращаясь к светлой, спросил:
— девушки, вы её сейчас в могилу сведете! Если вы не против, давайте я попробую объяснить текущее положение вещей? Она же совсем не в курсе!
Покопался в вещах, нашел знакомую монетку. Начал в уме вспоминать, как звучала клятва? Мне тогда формулировка еще понравилась: я, такая-то, никогда и никаким способом не причиню стоящим здесь нам, их детям, и их близким, никаких неприятностей, а все, что мне станет известно, не буду разглашать до момента своей смерти.
Смерти?! Вот тут мне что-то показалось неправильным… Малигинэ, теоретически, мертва, а значит, её клятва не действует? Получается, что и действовала где-то с неделю. Интересно она в курсе? Ладно, сейчас не об этом.
Подошел к пленнице, держа монетку.
— На ней твоя мама клялась, что не причинит нам вреда. Ты готова повторить её клятву, которая практически ничего от тебя не требует, просто нужна, чтобы обезопасить нас.
— А если нет? Вы меня убьете? Скорее утверждая, чем спрашивая, поинтересовалась та.
— Нет. Просто придется везде таскать тебя связанной и с кляпом, изредка вытаскивая его, чтобы покормить тебя из ложечки.
Та очень недобро зыркнула на меня, и с вызовом спросила:
— Где моя мама? Ты звал её, я слышала. Почему вместо неё пришла… ЭТА?
— понимаешь, это очень серьезный вопрос, и честно ответить на него для меня…очень опасно. Поэтому, если хочешь все узнать, то должна поклясться, что никому про это не расскажешь. Согласись, что это справедливо. Пока ты воспринимаешь нас врагами. Хотя, на самом деле, мы для тебя сейчас самые близкие люди.
Хм. Если я хотел растравить её любопытство, то это у меня получилось. Сейчас она на многое готова, чтобы узнать, что за дурдом тут твориться.
Ну что? Клятва простая — я сунул в её связанные руки монету.
Та сначала спокойно взяла, а потом, взглянув, чуть не заорала и хотела выбросить. Я не дал, сжимая её руку.
Я же говорил, твоя мама именно на ней клялась. А после этого, осталась жива и даже здорова! Так что ничего страшного.
Та, дрожащим голосом сообщила, что она очень не хочет становиться светлой эльфийкой. Лучше смерть. Мне показалось, что у неё сейчас можно просить все что угодно. Она, видя перед собой мою жену, и, похоже, угадывая в ней свою мать, ужасно боялась стать такой же. Для неё, светлые, с детства были врагами.
— А если я пообещаю, что ты останешься собой? Поинтересовался я.
Озвучил слегка модернизированную клятву:
— «Я, Сильмэ, никогда и никаким способом не причиню стоящим здесь Алексею, Мариэль, Малигинэ, их детям, и их близким, никаких неприятностей. А при любой опасности, грозящей им, обязуюсь их защищать. Всю информацию, что мне станет известна, не буду разглашать до самой своей или их смерти. Если нарушу эту клятву, стану светлой и умру». Лика хотела что-то сказать, но видно Мария её вовремя заткнула. Сильмэ торопливо озвучила требуемое. По её лицу было видно, что ожидала от меня что-то боле страшное. — Ну не знаю: продать душу, тут же стать светлой или еще какие ужасы, распространенные среди них.
Монетка привычно мелькнула красным и вернулась ко мне.
— Ну что, теперь я могу узнать, где моя мама, и вообще, что происходит? — Спросила девочка.
— Ты представляешь, на что сейчас подписалась? Отныне ты обязана защищать нас! Как ты думаешь, от каких врагов? От своих подруг и друзей! Больше некому нападать! Наши, естественно, тебе предательства никогда не простят, а для остальных светлых ты все равно останешься врагом! — Выдала Лика.
— Мама?! Так это правда ты?!..Но каким образом?!
— Так, одну секундочку, если теперь мы одна команда, позвольте освободить твои руки, дочка. Влез я.
— Мама, это правда?! Побледнела та, пристально оглядывая меня и потирая затекшие руки. — ЭТО действительно мой отец?!
Та смутилась, и выдала такую фразу, которая ошарашила её дочку еще сильнее:
— ну да, это немножко так. Но это случилось как-то случайно, я совсем другое планировала.