— А я бы предпочел не летать никогда, — огрызнулся дракогриф. — Давай поставим точки над «i» сразу же. Я никогда не летаю, если без этого можно обойтись.
— Но ведь это так же безопасно, как и ходить пешком, — заметил Мэт.
— Ну конечно, тебе легко говорить! Ты никогда не пытался летать на территории драконов!
— А что ты там делал? — нахмурившись, спросил Мэт.
— А знаешь, что такое вырасти одному, без таких же, как ты? Я тебе скажу: чувствуешь себя очень одиноким! Особенно после того, как я узнал, что грифоны не хотят иметь со мной ничего общего. Они, конечно, очень жалели маму, но даже с ней не хотели общаться до тех пор, пока я был рядом. И конечно, я начал подумывать о моей второй половине. Я мечтал вырасти и присоединиться к драконам!
В конце концов, эти проклятые твари такие страшные, что мой внешний вид никого бы не удивил, даже несмотря на то что я так фантастически выгляжу! Поэтому, когда я вырос и покинул дом, куда же еще мне оставалось отправиться?
— Ты совсем уж и не такой фантастический, — мягко заметил Мэт.
— Ну конечно! — Но в голосе зверя уверенности не было.
— А потом, самое главное, что у тебя за душой.
— Да ну? Тебя никогда не ловили в небе их караульные? Тебе никогда не приходилось удирать, когда дракон висит на хвосте и гонит тебя через все небо, выпуская двадцатифутовые языки пламени? Тебя никогда не раздраконивали и не поджаривали так, что ты падал полумертвый на верхушки деревьев, а потом еще проваливался вниз футов на двадцать, продираясь сквозь ветви!
— О Боже! Бедное животное! — прошептал Мэт.
— Но он и тогда не оставлял тебя в покое, нет! Этот огнедышащий монстр пикировал, как ястреб, выплевывая вместе с зарядом огня самые мерзкие слова, которые вообще можно услышать! И он получал от этого удовольствие! А когда я спустился на землю и бросился наутек, и это его не остановило, он продолжал налетать на меня, и чем дальше я бежал, тем злее он становился. В конце концов мне удалось найти небольшую пещеру, она была так мала, что в нее едва можно было проползти, но здесь я мог спрятаться. Но и тут он не унялся. Он кружил у входа в пещеру целый день, время от времени пикируя вниз и обливая вход потоками пламени. И он кричал, что я... «отвратительная горгулья». Он именно так меня обзывал.
— А разве ты не мог выстрелить в него зарядом огня?
— Но у меня не такой уж сильный заряд, — нетерпеливо бросил дракогриф. — В хорошие дни я могу поддать огоньку. Дело в том, что все, что во мне плохого, я получил от драконов, а все, что во мне хорошего, — я получил от своей мамы-грифона! Но может быть, как раз такова природа зверей.
— Ты просто налетел на самый худший образчик дракона, — мягко заметил Мэт. — Все-таки и среди них бывают хорошие ребята.
— Ну конечно, точно так же, как бывают хорошие колдуны и хорошие стервятники! Тебе-то почем об этом знать?
— Потому что у меня есть друг — дракон.
Дракогриф буквально взвился с ревом. Мэт сжался.
— Прочь! — заорал зверь. — Сию же секунду пошел прочь! Друг дракона не может быть моим другом!
Он на секунду замер, чтобы дать Мэту возможность соскочить с его спины и отпрянуть в сторону.
— Конечно, конечно, это твоя спина, тем более после того, что с тобой сотворила эта скотина...
— Не со мной! — зарычал дракогриф. — С мамочкой! Что бы ты подумал о мерзавце, который позволил себе сотворить такое с бедной, беззащитной женщиной?
— Будь моя воля, я бы его четвертовал или утопил бы, — последовал быстрый ответ Мэта. — Но я бы не стал ругать всех подряд из-за одного подлого типа.
— Легко говорить, — буркнул дракогриф, и небольшое голубоватое пламя вырвалось из его пасти. — Легко говорить, когда все это случилось не с тобой.
— Женщину, которую я любил, преследовали несколько мужчин, — спокойно заметил Мэт. — Я их всех разогнал и с легким сердцем устроил бы им работенку на маисовом поле, но это совсем не значит, что я виню всех мужчин. И мой друг дракон на самом деле хороший зверь — верный, искренний и храбрый. Стегоман никогда бы не остался стоять в стороне, видя, как эта скотина обстреливает тебя огнем!
— Я не верю этому. Если уж он такой хороший, как же так случилось, что его не было там, чтобы отогнать этого монстра?
— Видимо, в это время он был со мной, помогая спасать Меровенс. Очень жаль, что его там не было. Возможно, он и не принял бы тебя с распростертыми объятиями, но уж отогнать эту скотину — отогнал бы точно.
— Все равно не верю! — настаивал дракогриф, но по тону можно было догадаться, что ярость его утихла и теперь он пребывал в угрюмом настроении. — Хотя на тебя мне жаловаться грех.
— Послушай, если ты не хочешь путешествовать вместе со мной, я...
— Нет-нет! — Дракогриф повернулся боком и пригнулся. — По коням и вперед! Только давай больше не будем о драконах, ладно?
— М-да... конечно. — Мэт медленно залез в седло. Он молчал, пока дракогриф развернулся и пошел вниз по склону, потом снова заговорил: — Из-за этого у тебя трудности с возвращением домой?
Дракогриф тряхнул головой:
— Ну. Пойми, у меня ушло какое-то время, прежде чем я снова отправился в путь: к тому моменту, когда этот червяк-переросток отстал от меня и улетел, мои ожоги начали болеть, и я тебе скажу, это была еще та боль. Да прибавь к этому обожженные перья. Прошло два месяца, прежде чем у меня зажили раны, а кроме того, мне и поесть не удавалось как следует за все это время — очень редко попадался какой-нибудь случайный кролик, который имел неосторожность слишком близко подойти ко мне. Поэтому, когда я смог передвигаться, мне понадобился еще месяц, чтобы набраться сил. И все из-за этой безмозглой твари, огнедышащего идиота!
— После этого ты зашагал домой?
— Ни в коем случае, я собирался лететь! Ты и представить себе не можешь, какое это расстояние, пока не попытался бы сам прогуляться пешком! Через три дня я был уже у границ Ибирии, а галопом с трудом делал бы всего сотню миль за три дня! А потом я напоролся на мерзкого типа с фальшивой улыбочкой, красной мордой и громким голосом, и он гнал меня назад целых двадцать миль! Мне с трудом удалось от него оторваться. А следом откуда ни возьмись выскочил этот колдун со своим бурдюком и трубкой, и мы здорово с ним водили хороводы, прежде чем до меня дошло: надо поскорее смываться, пока он не начал бормотать свои заклинания!
— Вот так и мыкаешься с тех самых пор?
— Точно. Я только успел наверстать тридцать миль, как встретил монстра, какого в жизни не видывал. И чего они только делают в Ибирии? Соревнуются что ли, кто выведет монстра пострашнее?
Мэт поежился.
— Не знаю. Хотя это меня нисколько бы не удивило: чего я только не наслышался о здешних краях. А как тебе удалось отделаться от колдуна?
— Ну, я думаю, просто он был не очень-то силен, — признался дракогриф, — за что я благодарен Небесам. Каждый раз, когда ему удавалось подобраться ко мне со своими заклинаниями, я находил в них лазейку. Один раз он нарисовал магическую фигуру с футовым зазором на одной из сторон, спрятался там, ожидая, когда я войду в эту дырку, чтобы потом замкнуть линию и проорать свое заклинание.
— А ты сообразил, в чем дело, и решил его обойти?
— Ни в коем случае! Не забывай, что я ничего такого не ожидал. Нет, я просто взлетел. В какое-то мгновение почувствовал опасность, взмыл на пятнадцать футов и пролетел пару ярдов. Это было впервые после моей встречи с этим безжалостным драконом.
Зверь погрузился в печальные раздумья. Вопрос Мата вывел его из этого состояния:
— Ну а второй раз?
— Хм, второй раз? — Дракогриф повернул голову и нахмурился. — А тебе-то что?
— Но ты же сам говорил, что злой колдун по-прежнему преследует тебя, может, мне придется искать заклинания, чтобы сразиться с ним. Так что же он сделал во второй раз?
— О, во второй раз он сотворил этакую соблазнительную грифониху, чтобы поймать меня на приманку. «Приди ко мне». Дубина, он не знал, что я в жизни себе никогда не позволю чего-нибудь подобного по отношению к даме. Особенно, если эта дама — грифон!