"Магаданские приколы"
(сборник рассказов)
К выходу в свет "Магаданских приколов" Владимира Данилушкина о временах смешных и грустных. Обычно о таких юмористических миниатюрах, в которых Владимир Данилушкин большой дока, называют "картинки с выставки". У него зоркий глаз, чуткое ухо, ну, и если говорить о языке, то здесь он кудесник.
Говорят, смеяться вовсе не грешно. Но смех бывает разный. У нас все больше сквозь слезы. Заметить изменение социальной обстановки при всей иллюзорности нашей жизни, что все более дает возможность не только быть уверенным в себе, но и постоянно накапливать оптимистический потенциал и быть уверенным в том, что жизнь, при всех ее издержках становится лучше, если ты сам настроен ее улучшить. И мы смеемся. Не над жизнью, а над собой, как мы в ней существуем, как настроены, и что маячит в перспективе. Самоирония — лучшее лекарство считать, виноват в твоем неудачном положении ты сам, а не дядя.
Когда инфантилизм, иными словами, холяву, с ты способен изгнать с поля бывшего повседневного существования, который приучил как прежний режим, то и дыхание становится ровнее, и взгляд перестает замечать только то, что может или уже отравляет твое бытие.
Владимир Данилушкин в своей небольшой книжице, изданной в серии "Библиотека магаданской прозы" с иллюстрациями Владимира Кожакина собрал массу, как говорят сейчас приколов — юморных, просто смешных и не менее острых и едких вызывающих не только улыбку, но и смех. Подчеркну, что все это, в отличие от многочисленных сборников анекдотов — авторские работы. Иногда это яркий памфлет: "Свист рака на вершине горы", я бы сказал, сопки, это и есть свист.
Прежде чем откликнуться на книжку своими заметками, я дал почитать ее своему приятелю, любящему выискивать юмор во всех периодических изданиях, а он их непривычно много выписывает и покупает. Он индивидуал, у него в кармане то густо, то пусто, но он не отчаивается, а постоянно ждет варианты приложения своим способностям, а в промежутках занимается тем, что выясняет потребность у его клиентов в его труде.
Он говорит, нельзя двигаться вперед, повернувшись головой назад. И тем не менее, сарказм, едкий юмор, многие миниатюры походят на памфлеты, настолько точно характеризуют этап народного надувательства своими "свакбанками" и иже с ними. Посмеяться над событиями недавней жизни, это так или иначе посмеяться над собой, своим наивом и глупой верой в наших "благодетелей" да и собственной расхожей мечтой — авось пронесет, и у меня на руках появится навар. "А я еду, а я еду за деньгами, за туманом пущай едут дураки" Забыли, что ли? Это про нас.
Самые богатые у нас кто? Олигархи. Да, они — у нас не Форды, не машины делали, обогащались типичным способом: приобрел, скажем, некто Дубовицкий канал ТВ — вот тебе и барыш. Бабки и баксы из воздуха. А Леня Голубков — самый народный из народных артистов — прикольщик. Забыли?
Ведь еще Пушкин предупреждал — всякая бяка, напечатанная печатными типографскими буквами обладает неимоверной силой парализовать здравый смысл и и вызывать нездоровый азарт для легкой добычи, иначе холявы. Обманутые вкладчики забыли одну пропись, еще социалистической жизни: с государством в азартные игры не играют, — всегда будешь в проигрыше, а тут тебе сразу и "Свакбанк", и "Алиса", и "Тибет", о котором столько звону на государственном в том числе, канале.
Все это очень точно и смачно заметил в своих миниатюрах Владимир Данилушкин — у него, надо думать, появилось второе дыхание, как у стайера на длинные дистанции. Пожелаем ему успеха и удачи в новых публикациях на радость своим почитателям.
Так что свист рака на вершине сопки — еще долго будет оставаться неувядаемой пародийной истиной в наш новый информационно-технотронный век под номером XXI.
Уверен, вскоре многие меткие афоризмы подхватят магаданцы: "Гиви, который продает киви", "Миксер, измельчающий бананы" и т. д.(См. извлечения).
Книга написана ясным, образным, доступным, незапятнанным русским языком. И это радует.
Жаль, тираж маловат — 500 экземпляров. Мой приятель купил несколько экземпляров, на материк послал.
И продолжил: "эту книгу нужно читать по утрам, когда идешь на работу. И на ночь, чтобы быть начеку".
Юрий Нестеров.
Поцелуй Степаниды
У Плотникова жена молодая и конфузливая — из таежной заимки. Целоваться стеснялась. Долго он думал, как ее к этому деликатному занятию приохотить, и решил домашний театр организовать, поставить в натуре сцену из "Ромео и Джульетты". Соловья достал, принес лазерные диски с крутыми итальянскими бельканто. На магнитофон записал аплодисменты, крики "Браво! Брависсимо! Бис!". Разомлела его лебедушка. Цветы, аплодисменты, полная иллюзия. Во вкус вошла. Стали они этот спектакль каждый вечер ставить, с некоторого времени ввели утренние представления и планировали провести бенефис.
А тут как раз режиссер альтернативного театра пригласил Степаниду к себе — больно внешность подходящая. Пикассо, небось, не отходя от кассы, из бульонных кубиков ее образ изваял бы. Женщине что — комплимент скажи, и она за тобой хоть в другой подъезд на крыльях прилетит. Так и эта — куда с добром. Топ-модель с резиномотором притопала.
Плотников на себе волосы пучками рвет. Раньше из дома боялась выйти, а теперь, стало быть, — на сцене с другими мужиками при всех выцеловывать будет? Надо было дураку ее эмансипировать! "Мальборо", гляди как, смолит, "Кровавой Мэри" от нее попахивает. И глаза — как лазерные прицелы краснеют. Мерил все на свой аршин, а потом его проглотил.
— Степанида, — говорит, — там тебе, небось, "кушать подано" предложат, а я главную роль дам, только возвращайся ты в домашний театр. "Отелло" ставить будем.
— Молилась ли ты на ночь, Шахеризада, что ли? Больно надо! А Юдифь не хочешь? — И она очень выразительно рубанула голову обезумевшего мужа воображаемым мечом.
Блиц по очкам
Служили в одной конторе Сашка да Вовчик — оба очкарики, мелкие, но прожорливые и задиристые. До драки доходило. Однажды их профорг застукала. Чем некультурно драться, лучше, говорит, мероприятие устроим. Боксировать будете по тайским правилам, соблюдая технику безопасности, а выигрыш без нокаута определим, по очкам. По очкам выиграл Вовчик. У него минус две диоптрии, в любой аптеке хоть завались. А у Сашки астигматизм, ему в Хабаровске линзы по заказу изготовлять пришлось за большие деньги.
— Лучше бы вы пели! — Наседает на них профсоюзная богиня с новой силой. — Вы ребята страстные, прямо как испанцы. Бесаме мучо знаете?
— Это что ли беса мочить? — Обрадовался Сашка. — Хулио сочинил, знаю.
— Не мочить, а мучить. — Возразил Вовчик и запел: — Бесаме, бесаме му-чо-о, как Пол Пот Ком-пу-чи-ю!
А Сашки своя версия:
— Гэсэме, гэсэме, масло, тосол, парасол! Гесеме, ты заправка моя, болючая, вскинул, залил и пешочком пошел! Гэсэме, гэсэме, ты в своем ли уме пребываешь? Бензика нет, а мазут привезут. Или не догоняешь?
И такую ребята чечеточку сбацали, так очками засверкали, что послали их подальше, в самую Гарманду, хотя обещали в Катманду. А профсоюзница за американца выскочила. На Гавайях кружок национальных танцев ведет.
Рожки
Одному нашему потребовалось трепанацию черепа делать. Вроде как много знал, а высказать не мог. Или наоборот, болтал безудержно, а умишка — кот наплакал. Короче говоря, чирей у него там, в черепной коробке передач, от простуды вскочил на сквозняке свежих мыслей, разбарабанило тыковку. Как паровой котел, разум кипит.
Продолбили черепок, оттуда как свистанет: черт-черт-черт! — и запах мерзкий. Ведро гною натекло. Дальше вскрывают, а там небольшие рожки, как бы в зародышевом состоянии. Жена изменяет, спрашивают. А он холостой. Вот это история! Зашили, выписали. Так сквозь стену и ушел. Ведь анализ мочи у него был неплохой.
Фамилии
Был у нас один заведующий в торговле — Н.Н. Хапуго, так он фамилию поменял на более благозвучную — Взятко. Уверяет, что спецслужбы пасут его день и ночь, в квартире электронных жучков больше, чем тараканов, в ванной искусственное эхо — явно от потайного микрофона, а какой-то тип у подъезда зажигалкой сфоткал. Ну, и женщины норовят отдаться, дабы выведать его ноу-хау. А еще во сне некто в штатском берет под козырек и говорит: "Двойной гражданин, пройдете! Вы имеете право хранить мычание и пригласить пимоката".