Вечер и половину ночи я провел в клубе.
В трубе огромного камина свистел ветер – погода стремительно менялась, и катаклизмы в грозовых облаках отдавались тупой болью у меня в затылке. Господа клубные завсегдатаи начали собираться часам к десяти, из всех лиц мне были знакомы только физиономии председателя и кассира. На плече у председателя, как и в первую нашу встречу, громоздилась сонная сова.
Мальчик лет четырнадцати, исполненный сознанием собственной важности, обносил господ магов напитками на серебряном подносе. Я взял холодного лимонада.
Проходя мимо моего столика, незнакомые маги вежливо наклоняли голову:
– Как здоровье вашей совы?
И всякий раз, приподнявшись согласно этикету, я кивал в ответ:
– Сова поживает хорошо, спасибо...
И ловил на себе заинтересованные взгляды. Все они уже знали, конечно, что именно этот провинциальный дикарь, занявший место за столиком в углу, только что выиграл Корневое заклинание.
Напротив, над камином, помещались настенные часы размером с собачью будку. Тяжелый маятник вызывал у меня трепет, а из окошечка над циферблатом каждые пятнадцать минут выглядывала деревянная сова. Когда она выглянула подряд одиннадцать раз – всем уже надоело надсадное уханье – в дверях обнаружилась единственная на всем этом сборище дама.
Дама была блондинка в простом черном платье до пят. Единственным ее украшением был пояс со множеством подвесок; пояс заинтересовал меня в первую очередь. Лицо и фигура пришелицы ничем меня не удивили: женщины не бывают наследственными магами, а только лишь назначенными, степень их как правило низка и все магические ухищрения сводятся к усовершенствованию собственной внешности. Все они предпочитают волосы цвета соломы, крупный бюст, высокие скулы и голубые глаза; во всяком случае, те немногие женщины-маги, которых я встречал в своей жизни, выглядели именно так.
А вот пояс...
Пояс был мужской, его потертость и некоторая засаленность не вязалась с вечерним платьем. Пряжки и бляхи потускнели; ко множеству бронзовых колечек крепилось штук двадцать цепочек, на них висели замшевый кошелек, чехол для письменных принадлежностей, чернильница, оберег от мужского своеволия, золотые и костяные украшения, и среди всего этого хлама – маленькая цацка, о которую сразу же зацепился мой взгляд.
Проклятье, или они мне мерещатся повсюду, эти камни?!
Я попытался определить, какой эта дама степени – и не определил. Возможно, тот второй оберег для этого и служил – защитой от чужого любопытства.
– ...Как здоровье вашей совы?
Я невольно вздрогнул. У моего столика стоял сам господин председатель; щеки его переняли цвет выпитого красного вина, а выпил он, по-видимому, изрядно. Мне показалось, что даже сова на его плече косится на хозяина с неодобрением.
– Прекрасно, – отозвался я коротко.
– Вы не будете против, высокородный господин зи Табор?..
И, не дожидаясь моего ответа, опустился на кресло рядом со мной.
– Вижу, вы не спешите отбыть домой, наверное, наша суетливая городская жизнь забавляет вас?
– Я давно не был в городе, – сказал я, глядя, как дама в черном платье пересекает зал. С ней здоровались, но прохладно; по-видимому, дама не была здесь чужачкой, но и к числу завсегдатаев не относилась.
Председатель, не глядя, поймал бокал, слетевший к нему в ладонь с подноса мальчишки-прислужника. Прищурился, глядя на меня сквозь рдеющее в хрустале вино:
– Вы уже оценили все тяготы, которые приносит наш выигрыш? Толпы просителей...
– Да, – сказал я.
– Мой вам совет, – председатель отхлебнул из бокала. – Не слушайте никого, не давайте спровоцировать себя, не будите в себе ложное чувство справедливости. Корневое заклинание Кары существует не для того, чтобы кого-то карать... А для обладания им. Обладания – и все. Оторвите голову вашему глиняному болвану – но лишь в последний день оговоренного срока. Чтобы не упустить ни дня. А кого вы при этом покараете – совершенно все равно, уверяю вас, Хорт, – и он отхлебнул снова.
– Да? – спросил я недоверчиво. – А я слышал...
– Члены правления клуба, – продолжал председатель, не слушая меня, – не имеют права участвовать в розыгрыше. Тем не менее, – он сделал хитрое лицо. Наклонился к моему уху, так что сова на его плече недовольно затопталась. – Эй-фо-рическое ощущение, господин зи Табор. Пьянит почище вина... Кстати, простите за нескромный вопрос. Какова природа вашей болезни, той самой, что не позволяет вам пить спиртное? Я могу порекомендовать первоклассного лекаря...
– Спасибо, – сказал я поспешно и, возможно, не вполне вежливо. – Спасибо, я... пока не нуждаюсь.
– Как хотите, – председатель слегка обиделся. – Кстати... вы не находите, что женщина в магии столь же уместна, как мышь в бочке меда?
– А? – я оторвал взгляд от незнакомки в черном.
– Да-да. Эта странная дама, на которую вы с таким интересом смотрите... Некая Ора Шанталья. Которая вот уже несколько лет упорно является на каждый розыгрыш... К чему ей Кара, как вы думаете?
– Мало ли, – сказал я медленно.
Председатель пожевал губами:
– Кара в руках стервы – это... Это ужасно. Я надеюсь, ей не выиграть Заклинания... Я мало знаком с ней и ничего не могу сказать точно... Но она действительно производит впечатление стервы. К чему, например, эта выставка побрякушек на поясе? Все эти обереги, камушки...