Герцог тем временем с трудом отражал удары троих бандитов, постоянно отступая. В конце концов он решил, что не будет ничего постыдного, если он покажет врагу спину. Сделав ложный выпад, он развернулся и побежал. Двое бандитов погнались за ним, а их предводитель, которого беспокоило раненое плечо, решил бой не продолжать и вернулся к захваченному золоту. Герцог, убегая, обернулся и увидел, что противников уже не просто двое вместо троих, но и бегут они не вместе, а с изрядным разрывом. Он снизил скорость и, когда передний бандит его догнал, резко развернулся и всадил шпагу ему в грудь. Здесь герцогу повезло — шпага могла застрять в теле бандита, но не застряла. Второй бандит уже не имел ни малейших шансов. Бегал он плохо, потому запыхался, а неожиданная контратака герцога и гибель товарища повергли его в полную растерянность. Он сражался, но делал это как-то обреченно, сам не веря в успех. Исход их поединка был закономерен — герцог достал своим более длинным оружием правую кисть противника, тот выронил палаш, и герцог, немного поколебавшись, прикончил его уколом в горло. Убивать безоружного противника было вроде как неблагородно, но весь этот бой изначально благородным не выглядел. Герцог вернулся к поваленному на дорогу дереву, обошел его и увидел карету, возле которой предводитель разбойников, распоров мешок, с увлечением пересчитывал монеты. О своем раненом плече разбойник успел позабыть. Видимо, золото оказалось неплохим обезболивающим. Убивать в спину неблагородно, снова подумал герцог, и снова эта мысль его не остановила.
Видя, что убежать не удастся, Мэгги полезла на дерево. Бандит умел лазить по деревьям не хуже ее и полез следом. Правда, для этого ему пришлось вложить палаш в ножны. Герцог, недолго поколебавшись, взял мушкет убитого драгуна, перезарядил его, не спеша прицелился и всадил в бандита пулю. Рана была далеко не смертельной, даже тяжелой ее бы никто не назвал, но бандит рухнул с дерева и, сломав несколько костей, тем самым тоже выбыл из боя.
Мэгги быстро соскользнула с дерева, подбежала к убитому ею бандиту и вытащила у него из горла свой кинжал. С кинжалом она чувствовала себя намного увереннее.
— Надо же, — сказала она, — мы вдвоем перебили больше бандитов, чем отряд из пяти драгун. Я вас узнала, герцог Родерик. Как вы здесь оказались, Ваша Светлость?
— Возвращался из поездки. Кстати, я тебя тоже где-то видел. Кто ты такая?
— Я Мэгги, черная ведьма девятого уровня силы. Да, мы встречались, но где уж вам запомнить такую, как я? Вы — герцог, а я… Можно сказать, дочь пастуха, Ваша Светлость.
— Называй меня Род, кому здесь нужны титулы? И давай действовать. Нужно собрать золото и отвезти его по назначению. В каком-то смысле это мое золото. Королевские налоги с моих земель. Точнее, золото было моим. А ты не хочешь взять себе некоторую часть?
— Нет, Род. Я не нуждаюсь в деньгах, тем более краденых. Только, прежде чем заняться золотом, нужно закончить дела с разбойниками.
— Какие еще дела? Все разбойники выведены из строя!
— Но некоторые еще живы. Нельзя покидать поля боя, оставляя за спиной противников неизвестно в каком состоянии. Все, что требуется, — перерезать им глотки.
— Это немыслимо! Убить беспомощных людей! Исключено! Это недостойно дворянина!
— Они бы это сделали, если б смогли.
— Если я это сделаю, я ничем не буду отличаться от них!
— Странно, Род. Я же видела, как ты убил одного из них ударом в спину.
— Он не был беспомощным! Он просто зазевался!
— Но удар в спину все равно нельзя назвать образцом благородства.
— Я не мог его окликнуть и сразиться в поединке! Я ведь ранен! — О том, что убитый в спину бандит тоже был ранен, Род предпочел позабыть.
— Ты ранен! Как же я не заметила! Дай взглянуть на рану. Это как раз моя специализация. Девятый уровень у меня именно по исцелению.
— А что по другим магическим силам?
— А другими силами я не обладаю. Почему-то многие считают, что все черные маги имеют боевые магические силы. Это не так. Сними камзол, прижми им рану. А я пока сама сделаю все, что необходимо сделать, а потом займусь тобой. Будет очень нехорошо, если я займусь исцелением, а кто-то из них в этот момент придет в себя и сделает какую-нибудь пакость.