— Злая ирония судьбы, — прокомментировал Ахинеев, — "Кюлютурные ленинградцы" были свято уверены, что "голод в колхозе" — это где-то далеко и вообще страшная сказка. И тут "голодный колхоз" (образца незабываемого 1933 года), неожиданно и беспощадно — вломился к ним "прямо на дом".
— Примерно так. Никем не принимаемая в расчет "хохло-мафия" (малообразованная, но крепко спаянная национализмом и "круговой порукой") неожиданно вывалила на местный "черный рынок" продовольствия свой "эксклюзивный товар". Несколько сортов человечины. Гарантировав его поставки и далее, буквально в промышленных масштабах. Никто не ожидал от свидомых провинциалов подобной прыти.
Мне кажется или конкретно в моем лице — "Остапа понесло"? Вот же провокаторы. Жуть!
— А почему тогда я ничего об этом не знаю? — окончательно разобиделась филологиня.
— Могу предположить… — деликатно вмешался Лев Абрамович, — что вам подсунули для изучения те пленки, где явственно звучал идиш. Всё же международный проект. А пленки, где шпрехают на мове — сочли бесперспективными. "Секретность" — штука многоликая. Как вспомню, так вздрогну…
— Странно, что тема никогда не всплывала после войны… — озадачился каудильо.
— Всплывала. Обрывками. Например, во многих мемуарах "блокадников" упоминуто, как на убитую на ленинградской улице, во время обстрела или бомбежки, лошадь — набрасывались неведомо откуда выскочившие люди с ножами, пилами и топорами. Через несколько минут — от бедного животного оставалось только пятно крови на мостовой. Вопрос, откуда брались эти умельцы и кого они поджидали в засаде со всем перечисленным инструментарием — ни разу внятно не задавался. Хотя, эпизодов полно.
— А почему вы считаете, что там были именно людоеды? — страшные факты, обычно, не нравятся никому. Особенно — бывшим работникам МЧС.
— Статистика использования гужевого транспорта в блокадном Ленинграде — открытая. После смыкания кольца окружения — в городе оказалось около 100 тысяч лошадей. Казалось бы — много. На самом деле, пренебрежимо малое число. Предвоенный Ленинград — был одним из самых моторизованных городов СССР и гужевой транспорт к 30-м годам там играл роль весьма впомогательную. Кроме того (и тоже малоизвестный парадокс), большая часть "блокадных лошадей" — осталась жива! Хотя и потчевали их "веточным кормом", пополам с запаренными кипятком опилками… Никакой существенной прибавки в рацион голодающих — конская убоина не дала. Да и ту — съели голодные солдаты в прифронтовой зоне. Вывод печален. Практически всё мясо, как проданное в Блокаду на "черном рынке", так и доставленное на дом, "по знакомству", дорогим товарищам ленинградцам — "лошатина". Не "жеребятина" (в исходном значении украинского слова, какие зимой жеребята?), а самая обыкновенная "человечина"… Никакого другого мяса (!) в голодающем осажденном городе тогда просто не было. И все "блокадники" про этот факт прекрасно знали. Особенно взрослые, за годы Гражданской войны успевшие поесть честной конины.
— И такую "бомбу" удалось скрыть?!
— Правильнее сказать — "всё удалось заболтать". Как и эпопею с "пайками смерти"…
— Но, на государственном уровне…
— Вячеслав Андреевич! — откровенно сжалилась Ленка, — Смиритесь… Ну, нет лично у вас "государственного мышления". Не судьба нам пожить в "великой ы-ымперии" над которой не заходит солнце. Под вашим руководством — кроме банального коммунизма тут ничего построить не удастся. Могу доказать! Вопрос! В чем заключается отличие между "обычным" людоедством и людоедством "повальным"?
И уставилась на меня не мигая, как будто я ей "должна по жизни", как земля колхозу.
— Если очень примитивно, то "обычное людоедство" — эксцесс, преследуемый по закону.
— ???
— Нет в Уголовном Кодексе такого преступления. Его классифицируют "описательно"…
— А как же быть, если оно есть, да ещё и "повальное"?
— А последнего — вообще нет. Оно не регистрируется в "официальных" документах и не упоминается прямым текстом в "закрытых". Государство его бесхитростно крышует, как "деловую меру". И яростно отрицает, какие факты не предъявляй. Потому, что людоедство — есть сама суть государства.
— ???
— Вячеслав Андреевич, — настала моя очередь убалтывать начальство (давно жалостно не хлопала ресницами), — Вы представляете, как выглядит ежедневное, "будничное" (!) людоедство не в далекой тропической Папуасии, а более-менее современном мегаполисе, пораженном Гладомором? При внешном сохранении там государственного управления? Например, в Ленинграде "на военном положении"?