Оба метода, в своё время — произвели революцию в бумажной промышленности, внезапно обрушив цены на "деловую бумагу" (ранее производившуюся из высококачественного сырья) и подарили миру феномен дешевых книжек (со страницами "желтеющими от старости") и рассыпающихся со временем документов (примеси соединений серы — служат катализаторами, разрушающими целлюлозу "сульфитной" и "сульфатной" выделки). Современная "экономика говна" — родилась не вчера. Это — одни из первых в истории человечества товаров с "запланированным сроком самоуничтожения". Капитализм, мать его… Традиционная, не желтеющая бумага "ручной работы" (из льняных тряпок), с тех пор — стала "золотой".
Хромотографическая бумага — относится к "высшим сортам" целлюлозной продукции и по здравому размышлению — дешево стоить не может. Да и вообще, хорошая бумага — всегда стоила дорого. Но, что такое "дорого"? Не в бытовом, а в химико-технологическом смысле? Вот рабочая сила у меня, например, буквально бесценная. Это — я сама. Зато сырье — практически даровое. За окном — тайга до самого горизонта… Опять же — совершенно бесплатное электричество. Привычные расклады — полетели к черту. Например, воспетый экономистами принцип "особой выгодности крупных объемов производства". на самом деле он действует только для процессов требующих нагрева. Грубо говоря — объем варочного котла пропорционален кубу его линейного размера, а площадь поверхности (через которую происходит теплопотеря) — только квадрату. Поэтому, варить в щелоке древесную массу или плавить сталь выгодно в огромных резервуарах и это логично. Окупается даже необходимость "передела" низкосортного итога крупномасштабного процесса. В случае "наколенного" производства — расклады противоположные. Скажем число "переделов" должно быть минимальным. Идеально — получение готового продукта "в одну стадию". Размеры агрегата — должны быть "настольными". Зато, разрешаются "запретные приемы".
Химики "классической школы" — электричества не любят. Свет — ещё туда-сюда, тепло в виде электрической плитки или систему автоматического регулирования в форме электрической схемы — с трудом терпят. А вот прямое воздействие электрического тока на ход реакции — "харам" и табу… Если припереть к стенке, не знают многих тонкостей. А напряжение — дергает больно. Есть любители и знатоки электрохимии, но "ан-масс" — она "низкий класс, нечистая работа". Удел проклятых физиков с технологами. А пренебрежение "низкими уровнями строения вещества" — признак хорошего тона. Честно.
Уже упомянутый заведующий моей кафедрой — корпоративной брезгливостью не страдал. От него и я набралась… Под настроение — иногда рассказывал интересные вещи. О историческом пути отечественной химической науки, в частности. По его мнению, причина описанной "электробоязни" — в первую очередь, лютый дефицит электроэнергии, на протяжении десятилетий преследовавший российскую, а затем и советскую химическую промышленность. Сначала — отсталость. Потом — война и ещё раз война.
Сколько-то изобильной генерация электроэнергии стала только в конце 60-х годов. А отечественная школа "химического производства" к этому времени — успела сложиться. И "электриков" — там не жаловали. Итог — предсказуем. От вариантов модернизации целлюлозно-бумажной промышленности на основе новейших достижений электрохимии — производственники успешно отбрыкивались лет двадцать. До самого развала СССР… Доказательство — печальная судьба изобретателя "классического" способа электрохимического получения высококачественной целлюлозы, из любого сырья, в одну стадию, Валерия Жаркова. Он начал свою безнадежную "борьбу с системой" при Брежневе и протрепыхался до Путина. Без толку. Отрасль предпочла издохнуть в борьбе с импортной продукцией, но развиваться — не пожелала.