Однако все вышло совсем не так, как предполагал Анджей. В новом классе приняли его враждебно.
— Вы смотрите, кто к нам заявился! — сразу же обступили Анджея мальчишки. — Продавец белых тапочек! Кладбищенский житель!
— Фу, да от него формалином за километр воняет! — презрительно зажимал нос Леня Обылков — наглый и самоуверенный субъект. — Гнилыми покойниками!
Всем сразу в классе стало известно о том, где живет Анджей и чем занимаются его родители. Почему-то всех это раздражало. Девочки брезгливо сторонились его, а мальчики то и дело толкали и отпускали презрительные шутки в его адрес. Пришлось Анджею забиться в самый угол, усесться за последнюю парту под раскидистым фикусом и сидеть там до прихода учительницы. Молодая учительница, которую на столе поджидал огромный ворох из букетов, принесенных учениками, с запозданием вошла в класс, быстро познакомилась со своими новыми подопечными и начала урок математики.
Анджей успел уже получить от кого-то записку, где был нарисован человечек, спящий в гробу, и надпись под стрелочкой «Это ты, урод кладбищенский!» Математика не шла ему на ум.
Еле-еле отсидев уроки, Анджей бросился домой. Он не стал огорчать родителей рассказом о том, как приняли его в школе, как можно веселее улыбнулся им и поспешил заняться домашними делами.
От покупателей не было отбоя. В мастерской отец едва успевал подгонять гробы по мерке, а Анджей все увеличивал скорость привинчивания ленточек к венкам. Покупатели торопились, набирали товар в спешке и увозили свои скорбные приобретения домой.
Анджей быстро шел по коридору и нес на вытянутых руках очередной яркий траурный венок. Мальчику было слышно, как мама разговаривала с покупательницей. Поставив венок рядом с прилавком, Анджей посмотрел на плачущую женщину.
— Девочка, моя девочка… — всхлипывала она. — Дайте мне для неё ленточку вон ту, самую широкую, с молитвой… И что же с ней такое случилось, ума не приложу! Ведь ни от чего, ни от чего…
— А вскрытие? — робко спросила мама Анджея, поднося бедной женщине стакан воды.
— Ах, и не говорите! — едва не расплескав стакан, взмахнула рукой женщина. — Это вскрытие показало, что у девочки моей мозговая недостаточность. Кровь к мозгу не поступала, мол, явное малокровие. Потому что крови в ее… трупе. Ой, нет! Крови почти не было. А как такое может быть? Какое малокровие? Ведь она была такая толстушка, такая резвушка! Щечки розовые…
И женщина, закрыв лицо руками, зарыдала. Долго успокаивала её мама Анджея и другие покупатели. А когда женщина собралась с силами и отправилась домой, мама попросила Анджея проводить её — а заодно помочь донести венок и большую коробку с покупками.
Жила она совсем недалеко. Анджей сгрузил её покупки в прихожей. Со словами: «Зайди, я отблагодарю тебя, добрый мальчик» плачущая женщина предложила Анджею блюдо со сладостями. Но он отказался. И женщина, больше не обращая на него внимания, направилась в комнату, где посредине стоял гроб. Анджей, который вдруг замер у дверного косяка, не мог оторвать взгляда. Женщина вытащила из коробки широкую белую ленту, которую только что купила в магазине, и принялась прилаживать её на шее лежащей в гробу девочки. Руки женщины тряслись, ленточка скользила.
— Давайте, я помогу вам! — неожиданно крикнул Анджей и бросился к гробу, забыв, что очень боится покойников.
Он уже хорошо управлялся с лентами самого разного назначения, поэтому был уверен, что сделает все правильно. Но едва Анджей снял ленточку с шеи девочки, женщина схватила его за руки и закричала:
— Уходи! Уходи! Этого нет! Это страшно!
И пока она не успела оттолкнуть его от гроба, Анджей успел увидеть на шее девочки — как раз в том месте, которое её мать старалась скрыть ленточкой с молитвой, четыре небольших, но глубоких дырочки.
— Уходи! Убирайся! — кричала женщина, выталкивая Анджея за дверь и запирая её на замок.
Со всех ног бросился Анджей бежать домой, где его уже дожидался непочатый край работы… Но мысль о бледной девочке и её несчастной матери не давала ему покоя весь остаток дня.