Поддон душа заполняется за считаные секунды. Присцилла делает шаг назад, но слишком поздно: уже замочила себе кончики балеток.
– Давайте погляжу.
Она поднимает указательный палец:
– На «ты».
– Да, простите… прости. Кажется, слив засорился, вроде ничего страшного.
Я ставлю на пол чемоданчик с инструментами и собираю тряпкой воду. Надеюсь, Присцилла оставит меня одну, чтобы я могла лучше сосредоточиться, оказавшись наедине с душевым поддоном, заглушкой, сливом, инструментами и резиновыми перчатками. Но вместо этого она садится на унитаз и наблюдает за мной, как умарелл[15] за стройкой.
Я приподнимаю изысканную плиточку вокруг слива, поддеваю заглушку своими универсальными кусачками и вытаскиваю ее.
– Я заехала сюда всего два месяца назад, – вздыхает Присцилла.
Она кладет ногу на ногу и подставляет руки под подбородок, будто к ней в гости пришла поболтать подружка, а я тем временем, стоя на коленках, достаю из сливного отверстия первый пук волос. Чувствую, что она ждет ответа.
– Такие идеальные квартиры я видела только в журналах, – говорю я наконец, и это чистая правда.
В этой квартире все на своем месте.
– В ней нет жизни, сплошной холод, – отвечает она. – Я хотела, чтобы все было по-другому. Не знаю, как тебе объяснить. Каждый раз я делала выбор в пользу эстетики, хотелось, чтобы все было как положено… Наверное, боялась ошибиться. Не знаю, я чувствую себя как в клетке, которую не могу сломать. Понимаешь, что я хочу сказать? Тебе хочется гамбургер с картошкой фри, а в итоге ты заказываешь салат без заправки.
Еще как понимаю, это меню моей жизни. Я надеваю перчатки и вытаскиваю забившийся известью и волосами фильтр, от которого исходит отвратительный запах.
– На самом деле я мечтаю о беспорядке в доме, – продолжает Присцилла. – Мне бы хотелось… хаоса. Из хаоса рождаются звезды, как говорит моя психотерапевтка… Бывают дни, когда мне кажется, что я живу в каталоге интерьеров.
– Наверняка есть и плюсы. Когда в квартире порядок, то порядок и в голове.
– Как раз наоборот! – развеселившись, улыбается она.
Я показываю ей жестом, что мне нужно подойти к унитазу. Она вскакивает, как игрушка на пружинке, и отходит к раковине, освобождая мне пространство для работы. Открывает очень дорогие на вид духи и щедро распыляет их вокруг себя.
Только сейчас я замечаю, что случайно брызнула грязью на одно из полотенец, висящих на стене.
– Прости, пожалуйста! – восклицаю я, сгорая от стыда.
– Ой, да не волнуйся, – отвечает она, вытирая пятнышко рукой. – Так даже лучше. А то слишком здесь все новое. Новое и стерильное, прикоснуться страшно. Клянусь тебе, я не могу по ночам заснуть, лежу и пялюсь в потолок. У меня мурашки бегают от всех этих вещей. Никто ими не пользовался, не держал в руках. Глядят на тебя и ждут неизвестно чего… Чего им от меня надо?
Она смотрит на меня так, будто у меня есть ответ. На ее месте я бы наверняка чувствовала то же самое.
– Ты могла бы некоторые из них, например, продать, обменять или подарить. Освободить место.
– Хороший совет.
– Сама я им ни разу не пользовалась, – улыбаюсь я ей. – Всегда думаю, что все может пригодиться.
Она вздыхает.
– Я работала как сумасшедшая и все свободное время тратила на ремонт, выбирала мебель для этой квартиры, для нас с мужем. Думала, я в этой жизни победительница. Адвокат по делам о банкротстве, спасительница родины. Ужасно это признавать, но я чувствовала себя выше своих клиентов, которые не могли выплатить или получить кредит. Я строила свою идеальную жизнь, кирпичик за кирпичиком: ни кредитов, ни долгов – все как положено…
Адвокат по делам о банкротстве…
– А на следующий день после того, как мы сюда переехали, мой муж ни с того ни с сего ушел, оставив после себя только кучку старых вещей. Даже записки не написал. И с чем же я осталась?
Она снова пытается добиться от меня утешения. Я смотрю на основание душевой кабинки, забрызганное водой. От моих грязных перчаток осталась пара темных отпечатков. Я смываю их струей воды.
– Ты по крайней мере осталась с собой… – отвечаю я. – Но в любом случае мне жаль, что он ушел.
Она пожимает плечами.
– Мужья так часто делают, правда же?
– О мужьях я не знаю ровным счетом ничего.
Я поднимаю сиденье унитаза.
– Между полом и поддоном слишком мало места, будет быстро засоряться.
Я показываю ей комок волос, извести и остатков шампуня, прежде чем бросить это все в унитаз и смыть.
– Вот видишь, – отвечает она, сморщив нос. – Я думала, что я из числа победителей, а оказалась среди проигравших. Еще и поддон для душа неправильный выбрала, как будто мужа было недостаточно.
15
Умарелл (досл. с болонского диалекта «человечек, мужичок») – в Болонье так называют пожилых мужчин, которые любят наблюдать за стройкой и раздавать всем советы. Как правило, стоят, сложив руки за спиной.