Но прежняя табличка еще висит. Дверь открыта. Сквозь стекло витрины я узнаю женщину из агентства. Все тот же ободок и каблуки. Она одна, осматривается вокруг с любопытством, будто во власти каких-то внутренних противоречий. В глубине души ей нравится этот магазинчик? Или она действительно видит в нем просто задачу, которую нужно поскорее решить? Брендовые вещи для нее – это способ самовыражения или защитная броня? Ее манера держать себя на самом деле вовсе не ее? Все это просто мои необоснованные догадки и размышления, но все-таки есть у меня чувство, что она одна из тех «застрявших» людей. Шерсть-С-Примесью-Шелка. Вот как я буду ее называть.
Аделаида, ведя дочку за руку, заходит внутрь.
– Какое же прекрасное место!
Шерсть-С-Примесью-Шелка сразу же устремляет взгляд в нашу сторону. Она кивает мне в знак того, что узнала меня, а затем переводит глаза на серебристое платье Аделаиды и корону девочки, которая удивленно и весело оглядывается вокруг.
– Лучшего места для моих творений не найдешь! – восклицает Аделаида, ни капли не смущаясь, и пожимает мне предплечье так, будто мы лучшие подружки. – Можешь себе представить?
«Не понимаю, как я могу это себе представить, – улыбаюсь я про себя, – учитывая, что я об этих творениях впервые слышу».
– Магазин как раз продается, – поясняет Шерсть-С-Примесью-Шелка, на случай если вдруг на табличке недостаточно ясно написано.
– Эх, такое, боюсь, за рамками моего бюджета… – Аделаида поворачивается ко мне. – У меня на счету всего шестьсот евро. А у тебя?
Чувствую, как у меня вспыхивают щеки. У меня и счета-то нет. Я держу все в папочке: наличку, квитанции, блокнот, в котором подсчитываю доходы и расходы за месяц. У меня даже есть сбережения на черный день. Они не особенно растут, хоть я и стараюсь, но что-то удается отложить даже на пенсию.
Я хотела просто заглянуть снаружи, я не собиралась попадаться риелторше на глаза. Хотела убедиться, что «Новый мир» действительно открылся, что его еще не продали и что, может быть, есть хоть малюсенькая вероятность его спасти. Хотела почувствовать себя чуть сильнее – вот зачем я пришла.
– У вас, наверное, есть веская причина работать в воскресенье, – бросает Аделаида Шерсти-С-Примесью-Шелка.
– Для бизнеса выходных не существует. Не в этом городе, – отвечает она, проверяя уведомления. – Первым делом тут нужно все очистить.
– Очистить?.. – вторю я упавшим голосом.
Такие чистки должны считаться преступлением. Что же тогда останется? Голые стены, сырость и пыль.
– Эти вещи имеют большую ценность, – вырывается у меня.
Аделаида одобрительно на меня смотрит.
– Ценность? – переспрашивает Шерсть-С-Примесью-Шелка, поправляя ободок.
– Их просто нужно немного привести в порядок.
– Хотите сказать, я на этом барахле заработаю миллионы?
– Насчет миллионов не знаю, но от продажи этих вещей можно выручить неплохие деньги.
Я сама поражаюсь своей дерзости, но Арье и Аделаиде она, похоже, нравится: они смотрят на меня с восхищением. Если я выиграю время, у меня будет больше шансов отыскать Маргарет – вот и все.
Шерсть-С-Примесью-Шелка впервые смотрит на меня так, будто видит по-настоящему.
– И кто это, по-вашему, купит?
Я пожимаю плечами, подыскивая правильный тон:
– Да кто угодно…
Я будто бросилась в воду, не умея плавать, – теперь остается только изо всех сил держаться на плаву.
Женщина бросает на меня скептический взгляд и снова утыкается в телефон. Но у меня теперь есть миссия. И появилась идея.
– Если хотите, я могу оставить свой номер. Я знаю почти всех в этом районе, похожу поспрашиваю… Тут многие интересуются антиквариатом.
Она смотрит на меня, раздумывая, стоит ли принимать предложение. Наконец отвечает:
– Ладно, давайте, мало ли вдруг.
Я достаю из рюкзака стикер и быстро черкаю на нем номер. Отдаю ей.
– Могли бы просто меня набрать, – отвечает она, не понимая, что ей делать с этим листочком.
– Мне нравится писать на бумаге, это дарит ощущение, что я оставляю в этом мире след.
Аделаида с дочкой аплодируют, к моему огромному стыду.
– Ладно, пойдемте, – говорит Аделаида, спасая меня из затруднения.
– Только не закрывайте дверь, поэтессы! – кричит нам вслед Шерсть-С-Примесью-Шелка, направляясь к подсобке. – Может, еще кто-нибудь зайдет. – И добавляет шепотом, но так, что все равно слышно: – Тот, у кого поменьше идей и побольше денег.