Я хочу дать им какую-то гарантию – вроде моей технической подготовки, того, что я от него слышала, и плана, который пришел мне в голову, но я не знаю, с чего начать, чтобы лучше все это объяснить.
– Вы мне доверяете? – вырывается у меня.
Все с любопытством на меня смотрят. Не знаю, почему я об этом спросила, – знаю только, что мне бы очень хотелось услышать в ответ «да».
Мы все еще сидим вокруг журнального столика, в магазине, который весь благоухает и сияет от чистоты, готовый вновь открыть свои двери покупателям. Снаружи может показаться, что мы просто подруги, которые собрались поболтать о том о сем. Мы правда подруги?
– Ну конечно же мы тебе доверяем, солнышко! – восклицает Анджелина.
Остальные по кругу с ней соглашаются.
– Тогда знайте, что у меня есть план, – с облегчением говорю я. – А теперь повеселимся.
Даже не верится, что это сказала именно я.
43
Несмотря на подпорченное настроение, мы поднимаем в подсобке бокалы шампанского за то, чтобы не обращать внимания ни на какие угрозы.
– То, чего мы добились, уже сейчас можно назвать успехом, – заявляет Аделаида, открывая бутылку. – И… – она проверяет телефон, – сообщаю вам, что мы уже собрали четверть всей суммы!
О нас написало несколько онлайн-изданий, и, похоже, листовки тоже сработали.
– То есть за сегодня нужно собрать три четверти? – расстроенно произносит Беатриче.
– Да ладно тебе, нет ничего невозможного, – возражает Присцилла, пусть и не вполне уверенным тоном.
Ценных вещей здесь, конечно, много, но точно недостаточно для того, чтобы набрать три четверти минимальной стоимости этого помещения, даже если удастся продать их все. Однако Аделаида уверена, что открытие магазина для распродажи вещей с торгов привлечет спонсоров. Она считает, что в нашем районе и даже за его пределами найдутся состоятельные люди, которые могут влюбиться в наш проект.
– Нам нужно отдаться своим эмоциям, позволить нашему энтузиазму вести нас, – подбадривает нас она. – И заразить им других.
Открытие «Нового мира» реальнее и ярче любой моей мечты. У меня перехватывает дыхание, по спине бегают мурашки. Радостное волнение, с которым я представляла в детстве, как буду управлять собственным магазином, усилилось стократно. И я теперь не одна. Впервые за бог знает сколько времени я чувствую: если со мной что-нибудь случится, кто-то обязательно встанет на мою защиту.
– Три часа! – объявляет Аделаида, залпом допивая шампанское. – Магазин официально открыт для посетителей.
Аделаида будет встречать потенциальных покупателей и рассказывать им о проекте. Анджелина возьмет на себя угощение: будет по традиции подавать чай с пирожными. Присцилла будет заниматься продажей картин Далии. А я буду осуществлять общее руководство.
Я выглядываю наружу. Табачник с угрюмым видом патрулирует улицу. Он бросает взгляд на гостиный уголок, который мы соорудили у входа, и, тряся кулаком, возвращается в свою лавку. Напоследок кричит нам что-то, но я не могу разобрать что.
Только после этого я замечаю поэтессу. Она сидит на тротуаре напротив входа в магазин, держит в руке ручку и смотрит на грязный листочек. Из кармана у нее торчит одно из тех приглашений, что я разнесла по району.
Появление пары любопытных посетителей меня отвлекает. Аделаида с ними здоровается и все объясняет. Похоже, несколько жителей лофтов заинтересовались шпалерой, вероятно английской, на которой изображена сцена охоты. Это самый ценный наш предмет. Аделаида ведет себя уверенно и приветливо. Ее опыт общения с людьми играет нам на руку. Руководительница из нее просто прекрасная.
Наблюдая за происходящим, я изо всех сил стараюсь слиться с фоном. Я попросила Аделаиду не вовлекать меня в ситуации, требующие взаимодействия с людьми. Кажется, она прислушалась к просьбе, потому что еще ни разу не пригласила меня присоединиться. Через какое-то время хозяева лофтов гуськом проходят мимо меня, не купив ни шпалеры, ни чего-либо другого. Аделаида в противоположном конце магазина демонстративно закатывает глаза.
Из тех, кого я знаю, первой появляется жена Я-На-Вас-В-Суд-Подам. Она заходит робко, нерешительно осматриваясь вокруг, и принимается читать таблички.
– Привет, Гея, – здоровается она, заметив меня через какое-то время. – Столько всего интересного тут у вас, молодцы.
– Спасибо, да, правда…
Мне ужасно стыдно за тот смешок над ее мужем.
– Не буду тебя отвлекать, – говорит она. – Похожу еще, осмотрюсь.
Она подходит к журнальному столику и с минуту его изучает, а затем направляется к мужчине, который стоит ко мне спиной и рассматривает оранжевое кресло, больше похожее на средневековый трон. Это одна из тех вещей, которые, как я думала, не продадутся никогда. Когда он оборачивается, я узнаю в нем Я-На-Вас-В-Суд-Подам. Невероятно, это на самом деле он! По уши влюбленный в свое кресло, он с трудом поднимает его и сам несет к кассе. Я делаю Аделаиде знак, чтобы продажей занялась она: боюсь, мое присутствие может заставить его передумать.