- Можно, - обрывает его лорд, тыкая в раскрытый на столе свод законов. - Для обладателей дара от семи единиц по шкале Рихтара-Дагера согласие опекуна не требуется.
- Надо еще разобраться какой у Даяны дар…
- Не надо.
На свет извлекается еще одна сияющая магическими печатями бумага.
- Я провел тесты. У девушки полноценная семерка. Нельзя оставлять дар такой силы без контроля. В соответствии с протоколом ментора я принимаю на себя полную ответственность за жизнь, действия и здоровья Даяны Эгмонт на время обучения. Одобрение Конклава уже получено.
Фицбрук говорит напористо и жестко, а я невольно любуюсь на него. Ну приятно же, когда за тебя вписывается сильный и умный мужчина.
Чем платить за заступничество, я подумаю позже. Сейчас можно просто поумиляться. Подтянутый, гладко выбритый и застегнутый на все пуговицы милорд кажется невероятно привлекательным - куда там киношному Торнтону? А на зрелище, как он морально унижает Палпатина можно смотреть вечно.
- Вы не имеете право! - почти орет покрасневший от негодования жрец.
- Имею, - непоколебимое спокойствие моего защитника на фоне истерики “папаши” просто великолепно. - Я старший инквизитор на службе у его величества и могу выступать ментором.
- Я надену на нее браслет!
- Вы не хуже меня знаете, как губительна длительная блокировка для обладателей сильного дара.
- Постоянное присутствие мужчины рядом недопустимо! Оно уничтожит репутацию моей дочери! Я буду жаловаться в Конклав!
- Жалуйтесь, - соглашается Фицбрук с ехидной ухмылкой. - И не забудьте упомянуть, чем девушка занималась до того, как стала вашей дочерью.
И все мое очарование лопается, как мыльный пузырь.
Пилор полностью посрамлен и морально уничтожен, но эта победа уже не радует так, как должна. Молча наблюдаю за тем, как Фицбрук педантично - одна за одной - собирает в папку бумажки. Маленькие ступеньки на пути к свободе.
Лорд предлагает руку, и я послушно опираюсь на нее, стараясь не показать насколько задели его последние слова.
- Что он имел в виду под “постоянным присутствием”? - а голос звучит естественно и даже беспечно - никакой обиды. Хорошо.
- Ментор полностью отвечает за подопечного. Боюсь, что тебе придется переехать жить в мой дом.
Ну вот - здрасьте!
***
Вручение награды героической мне происходит прямо на площади перед ратушей при изрядном скоплении народа. Парамобиль, в котором находимся мы с милордом, отчаянно гудит. Люди расступаются неохотно, бросая на меня жадные взгляды. В толпе не чувствуется того восторга, что был вчера на пристани, но нет и враждебности. Только нетерпение и любопытство.
Наконец, автомобиль останавливается на узком пятачке у ступеней ратуши. Фицбрук выходит первым, и толпа отзывается на его появление удивленным гулом.
- Дура ты, Масси, - доносится чей-то выкрик через приоткрытое окно. - Я ж говорил - господин инквизитор дракона завалил. А ты все талдычишь - девка.
Стоящие впереди начинают скандировать “Сла-ва! Сла-ва!”, но как-то неуверенно.
Сохраняя каменную физиономию, лорд обходит парамобиль и открывает дверь, чтобы помочь мне выйти. Толпа вторично ахает и взрывается возгласами.
На мне все то же белое платюшко жертвы, разве что цепей на руках нет. Фицбрук предлагал оплатить доставку новой одежды из лавки готового платья, но я отказалась. И так должна ему, куда ни глянь.
Ничего, сейчас получу свои денежки и оденусь, как королева!
Несколько неуверенных криков “Слава!” “Ура!” тонут в разноголосом гуле. Мы поднимаемся по ступеням. Мэр и еще с пяток членов магистрата уже ждут на широком крыльце перед главным входом. Смотрят кисло, но удивленными моим появлением в компании Фицбрука не выглядят. Кажется, названный папаша успел их предупредить.
Мэр шагает вперед, чтобы толкнуть речь. Пафосную и торжественную, восхваляющую не столько победителя дракона, сколько мудрость городского совета. Я со злым восхищением узнаю, что снарядить меня на ратный подвиг было хитрым планом и чуть ли изначальным замыслом магистрата, который таким образом освободил жителей Арса от столетней кровавой дани.
Где же вы раньше были, прозорливые мои?
Но ситуация требует держать лицо, поэтому благодарю городской совет в ответной речи. И, вспомнив выступления звезд кино на всяких “Оскарах”, ударяюсь в воспоминания. Как было страшно. Как я уже почти попрощалась с жизнью, как в последний момент пришла в голову идея вызвать дракона на битву интеллектов…
И главное - ни слова о ведущей роли парт… то есть магистрата.
Мир есть текст. Здесь и сейчас, на глазах толпы я творю новый нарратив, позволяя ему прорасти в сердцах и душах людей. Мой рассказ выгодно отличается от велеречивой и пафосной речи мэра. В нем есть настоящие эмоции. Ужас. Обреченность. Борьба. Надежда. Победа.