Лорд пожимает плечами.
- Ничего.
Звучит здорово, но я не готова к полной зависимости даже от очень симпатичного и порядочного мужика. Особенно, когда свобода совсем рядом - руку протяни.
- Очень благородно, однако вынуждена отказаться. Не хочу слишком обременять вас.
- Мне не в тягость.
- МНЕ в тягость, - голос звучит вежливо, но твердо. - Кроме того, я хоть и молода, успела понять - в этой жизни за все нужно платить.
Фицбрук темнеет лицом.
- Греть мою постель взамен не требуется, если вы намекаете на это, - резко отвечает он. И разворачивается с явным намерением покинуть дом.
Вот черт! Как грубо получилось.
Вскакиваю и лечу за ним следом.
- Лорд Фицбрук! Рой! Пожалуйста, я не хотела вас обидеть, милорд! Просто поймите - мне нелегко чувствовать себя настолько обязанной…
- Вы мне ничего не должны, леди Эгмонт. Это было мое решение.
- Стойте! Да не бегите вы, остановитесь хоть на минуту!
Он тормозит - так резко, что я влетаю ему в спину.
Спотыкаюсь и чуть не падаю с лестницы, но он ловит в последний момент. Мы на миг замираем в объятиях. Чтобы меня дракон украл, если во взгляде лорда не вспыхивает на мгновение совершенно однозначный мужской интерес.
- Это было мое решение, - охрипшим голосом повторяет Фицбрук. - Ближайшие полгода я отвечаю за вас. К сожалению, из-за этих обязательств у меня не будет возможности заняться делом о работорговле. Но я уже отправил запрос в министерство, преступление не останется безнаказанным.
- Я думала - вы мне не поверили.
- Сначала - нет.
Инквизитор выпускает меня с преувеличенной поспешностью и даже делает шаг назад, словно торопясь избавиться от соблазна. Тайком щиплю себя за руку, чтобы вернуть ясность мысли.
- Полгода, милорд! В этом вся проблема. Через полгода срок менторства истечет и моим опекуном снова станет магистр Пилор. И вы не сможете защитить меня от него. Никто не сможет.
Здесь забавно все устроено с правами женщин. В восемнадцать лет девица достигает “телесного созревания”, после которой ее можно выдавать замуж (не спрашивая ее мнения по этому вопросу, ибо считается, что девы в этом возрасте - полные дуры, которые сами не знают, чего хотят).
В двадцать пять лет женщина проходит “духовное созревание” и получает право заключать сделки, владеть собственностью и распоряжаться деньгами.
Добиться “духовной зрелости” раньше срока можно. Но для этого надо получить диплом, стать владелицей своего бизнеса или родить трех детей.
- Пожалуйста, поверьте в меня, милорд, - твердо говорю я, глядя инквизитору в глаза. - И помогите. У меня есть план.
Глава 20. Трудности диалога
Ух, как же ему не нравится мой план.
- Это бред! Полный идиотизм! У тебя ничего не получится.
- Почему?
- Ты ничего не смыслишь в алхимии…
- С чего вы это взяли? - перебиваю я. - Моя мать была лекаркой в форте, а дед увлекался алхимией. Я знаю такие рецепты, о которых в Арсе даже не слышали! Если бы бандерша Глэдис не была такой жадной дурой, могла бы озолотиться за мой счет.
Это правда лишь отчасти. Даяна действительно знает многое о лекарственных травах и обработке ран. Куда больше, чем я. А еще умеет пользоваться местным архаичным оборудованием.
Но рецепты у меня собственные. Проверенные промышленностью двадцать первого века, подтвержденные знанием органической химии и годами работы на косметическом производстве.
Не все возможно повторить при местном уровне развития. Я понятия не имею, где в этом мире взять самые шикарные активы, консерванты и эмульгаторы. Уже предчувствую, как буду тосковать без нормального оборудования и достижений современной химии.
Но тут есть магия. Причем не где-то абстрактно, а у меня, лично. Если научиться ею грамотно пользоваться такие перспективы открываются - дух захватывает.
И тут есть рынок. Гигантский, но почти пустой рынок. Местный масс-маркет в сфере красоты не то что неразвит - его считай нет. Только элитный сектор - эльфийские чудодейственные средства по совершенно чудовищным ценам.
А красивыми хотят быть все женщины, не только богатые.
В экономике этого мира вообще наблюдается явный перекос. Промышленная революция вроде как произошла, но в некоторых областях подзадержалась. Слишком много всего штучного (а значит баснословно дорогого), особенно в сфере роскоши. Я даже догадываюсь, кто тут виноват.
Все та же магия.
С ее помощью легко создавать некоторые вещи, вроде тех же эльфийских чудо-кремов. Настолько легко, что никто даже не пытается обойтись без волшебства.