О том, что Магда и Ара жили по соседству, я узнала от одного из старейших художников Мумбаи – Акбара Падамзее, к которому я отправилась через несколько дней после моего визита на Уалкешвар. Мне сказали, что господин Падамзее болен. Он сидел в инвалидном кресле за маленьким столиком в глубине светлой гостиной, как махараджа на помосте, и принимал посетителей. Несколько гостей уже сидели перед ним полукругом на некотором расстоянии. Я спросила, знал ли он Магду. Тихим, старческим голосом он ответил:
Вы говорите, она умерла в 1951-м? Я слишком молод, чтобы помнить ее. Я уехал в Париж в 1950-м или, может быть, в 1951-м. Я был мальчишкой, очень молодым. В городе было Бомбейское художественное общество[10], они проводили выставки. Там выставлялись Хусейн, Раза и Соуза. И был этот человек, Шлезингер, он был евреем, приехал из Германии. Он пришел на выставку Бомбейского художественного общества, Хусейн заметил иностранца и решил подойти к нему. Шлезингер сказал Хусейну: «Вы художники, но вы не знаете, что такое искусство». «Что такое искусство?» – спросил Хусейн. И Шлезингер ответил: «Эгон фон Шиле – это искусство. Приходите ко мне домой. Я покажу вам, что такое искусство». Шлезингер показал ему свои художественные альбомы. Хусейн ничего не знал об этом искусстве. Затем все художники начали использовать его дом в качестве библиотеки. Потом Раза пошел поговорить со Шлезингером. Он посмотрел на картины Оскара Кокошки и увидел, что пейзаж можно нарисовать сверху.
– Да, – вставила я, – картина Разы «Вид Бомбея с Малабар-Хилл» – это вид сверху, как если бы он был написан из окна студии Ары.
– Ах, Ара, – задумался господин Падамзее:
Я очень часто ходил к нему в студию. Однажды на выставке набрался храбрости и подошел к нему, мне было около 17 лет, а он уже был известным художником. Но я хотел поговорить с ним, и он пригласил меня к себе в мастерскую. <…> О… О… подождите… Конечно, я знал Магду Нахман! Она жила напротив студии Ары. Однажды я пошел к Аре, и он сказал, что Магда горько жалуется на Бомбейское художественное общество. Они не приняли ее работу. Ара тогда сказал, что Магда придет. А потом она действительно пришла. Она была сильной женщиной, небольшого роста, совсем некрасивой, некрасивой, но очень сильной, очень сильной. Теперь я вспомнил. Она вбежала с какой-то бумагой в руке и закричала: «Они меня отвергли! Они отвергли меня! Кто они, чтобы отвергнуть меня? Что они знают об искусстве? Они отвергли мою работу!» Она стояла там… ужасно. Затем Ара познакомил нас, она подвела меня к окну и показала свою студию. Я видел ее, я разговаривал с ней. Теперь я вспомнил.
Я гуляла по Малабар-Хилл, заходила в богато украшенные индуистские и джайнистские храмы, о которых, должно быть, знала и Магда. Даже сейчас этот район отличается от остальной части города. В нем есть что-то домашнее – дети, играющие вокруг водоема на вершине холма, молодые женщины с корзинами для белья.
Рис. 9. Магда Нахман. «Возраст» (Каталог Бомбейского художественного общества, 1947)
Магда и Ара запечатлели свой район и его людей в красках: дома, океан и тяжелую жизнь бедняков, своих постоянных спутников. Хотя Малабар был хорошим местом, как утверждала Майя, многие покинули город в годы войны, и хозяева с удовольствием сдавали жилье и по более низким ценам (именно поэтому даже Ара мог позволить себе комнату здесь). Как вспоминала родственница знакомых Майи, во время войны какие-то «иностранцы» жили в лачуге в комплексе номер 63 по Уалкешвар, и детям из соседних домов не разрешалось беспокоить их. Это, должно быть, была Магда – иностранка!
Как мне хотелось увидеть образы, встававшие перед глазами тех, кто делился со мной воспоминаниями! Очевидно, это были разные образы, но для всех была узнаваема картина Магды «Возраст» (рис. 9). Во дворах Малабара растут такие деревья.
Художники, которых господин Падамзее упомянул в нашем разговоре, встретились в Бомбее в конце 1930-х годов и к концу 1940-х объединились в Группу прогрессивных художников, или прогрессистов. Во многих газетных сообщениях имя Магды окружено их именами: хотя ее работы были в совершенно ином стиле, она выставлялась вместе с ними. Лидером прогрессистов был Фрэнсис Ньютон Соуза. Искусствовед Парта Миттер описал годы формирования бомбейских прогрессистов: «С европейским модернизмом их познакомили три эмигранта из Вены: Вальтер Лангхаммер, Руди фон Лейден и Эммануэль Шлезингер, которые увели этих художников далеко от провинциального модернизма Великобритании»[11].
10
Бомбейское художественное общество начало свою работу в 1888 году как выставочная организация для профессионалов и художников-любителей Бомбея. К 1930-м годам оно стало более профессиональной организацией с отборочной комиссией для выставок, наградами за лучшие работы и продажей работ широкой публике. В 1939 году оно приобрело постоянное помещение для лекций, дискуссий, небольших периодических художественных выставок и ежегодной выставки работ членов общества. Оно также организовывало выставки в городе Пуна. См. [Bombay Art Society 1949]. Книга прекрасно иллюстрирована бомбейскими художниками.