Спустя полтора часа на борту катамарана бодрствовали три человека, а остальные, плотно позавтракав, благополучно погрузились в царствие Морфея. Ещё через полчасика на посту управления остались всего двое - Сан Саныч с Ольгой. Прапорщик в отставке убедил-таки Артёма, что капитану корабля необходимо нормально отдохнуть, пока это позволяет сделать обстановка. Употребив грамм двадцать настойки, Северьянов провалился в глубокий сон, и проспал часов шесть, не менее.
- ...Кэп! Эй, кэп, просыпайся! Вставай, тебе говорю! - чья-то сильная рука почти полминуты тормошила плечо бывшего пограничника, пока Артём соображал, что к чему. - Давай, кэп, подъём!
- Время, да? - продрав, наконец, глаза, Северьянов прищурился, разглядев физиономию Николая. - Почему ты здесь? Что произошло?
- Всё в ажуре, кэп, мы с Валерой заступили на вахту минут двадцать назад, - улыбнулся водила. - Короче, мы там чайку увидели, или альбатроса, а может, и баклана - я не силён в птицелогии. Иди, сам посмотри, что это за птица там разлеталась.
- Я тоже не орнитолог, - уже на ходу уточнил Артём, пулей выскакивая наверх. - Валера, где она!? Дай бинокль!
- Вон, глянь 'на девять часов', - взмахнул рукой Валерий, передавая бинокль. - Думаю, что это чайка, здоровенная морская чайка.
- Да хоть буревестник, - засмеялся Николай, поднимаясь следом за капитаном. - Главное, что рядом стопудово должна быть земля!
- Не обязательно, - произнёс бывший пограничник, и после небольшой паузы уточнил. - Некоторые виды буревестников способны улетать от своих гнёзд на сотню миль.
- Шеф, да ты, блин, орнитолог, в натуре, - блеснул эрудицией рулевой. - Что делать-то будем, а?
- Изменим курс на четыре румба, и будем верить в то, что местные птички гнездятся где-то поблизости, - ответил Северьянов. - Я встану за штурвал, а вы, оба, всё внимание на горизонт... Николай, спустись вниз, и возьми у меня в каюте второй бинокль.
- Народ разбудить, или как? - поинтересовался Валерий, почёсывая трёхдневную щетину.
- А нам есть, что сказать людям? - вопросом на вопрос ответил Артём. - Пока радар молчит, нет смысла будоражить народ.
- Да он у тебя даже ни разу не пискнул, - тяжело вздохнул рулевой. - Может, он неисправен? Сам же говорил, что это, как его... накрылся, в-общем, медным тазом.
- Картплоттер не накрылся, а всего лишь 'завис'. Не может 'врубиться', что мы не на Земле, - уточнил бывший пограничник, быстро-быстро крутя рукоятки лебёдки. - С радаром всё в полном порядке, гарантирую.
После корректировки курса на борту 'Пингвина' стала ощущаться лёгкая качка, и Северьянов приказал вахтенным не бравировать, и лишний раз не подходить к поручням ограждения. Эскортная акула, как её в сердцах окрестил Алексей Фёдорович, всё ещё сопровождала корабль, держась то по правому борту, то по левому, её спинной плавник поблескивал в лучах закатного солнца. Если бы не эта тварь, земляне спокойно наловили бы рыбы, увеличив запасы продовольствия на чёрный день.
- Кэп, там, вроде, ещё одна чайка показалась, - доложил через полчасика Николай. - На... 'одиннадцать часов'.
- Значит, курс у нас правильный, - нарочито бодрым голосом констатировал Артём, в основном, чтобы подбодрить товарищей по несчастью. Сам же прекрасно осознавал всю призрачность их надежд в самое ближайшее время ступить на твёрдую землю. - А кто должен будет сменить вас по новому графику?
- Олег с Фёдорычем, - не опуская бинокль, ответил Валерий. - Им до утра дежурить, а потом придёт очередь Стаса и его бабы.
- Просьба есть, мужики: не говорите сменщикам про птиц... Не надо пока, хорошо? - уже другим тоном произнёс бывший пограничник. - Разъяснения нужны?
- Кэп, обижаешь... Мы не вчера родились, и не хуже тебя понимаем, что у нас в соседях мальчишка и бабы с женатиками, - криво усмехнулся Николай. - Бабы ревут ночь напролёт, Олег весь на нервах, а Фёдорыч с Санычем на мелкого зыркают и тяжело вздыхают.
- Угу, у прапора внук дома остался, такого же возраста, как Лёшка. Олег за жену переживает, за дочку, а Фёдорыч больше за внуков своих - трое их у него, - уточнил весь расклад Валерий. - Да, и у нас с Колькой родители ещё живы... Даже не знаю, выдержит ли мать известие о нашей гибели.
- Хуже всего, что тел не найдут, хоронить придётся пустой гроб, и неизвестно, когда, - помрачнел второй водила, вытаскивая из мятой пачки предпоследнюю сигарету. - Родители будут жить в ожидании чуда, тешить себя надеждами... (Цензура)... Валер, осталась последняя, будешь?
- Не, оставь себе, - отрицательно помотал головой приятель. - Повезло ещё, что мы жёнами не обзавелись, а то дёргались бы сейчас, как и все остальные.
- А почему не женились? - пользуясь случаем, поинтересовался Северьянов.
- Так получилось, - буркнул Николай, сунув обратно в карман пачку с двумя последними сигаретами. - Уговорил: оставлю на крайняк.
- Думали потянуть с женитьбой до тридцати трёх, до 'возраста Христа', - Валерий кисло улыбнулся, провожая взглядом заходящее солнце, и сменил тему разговора. - Эх, красивые здесь закаты, любо-дорого посмотреть.
- Тропики, - констатировал Артём. - Повезло, что не попали в полный штиль, и нет нужды идти под моторами.
- Ты же говорил, что у тебя соляры на тыщу миль с гаком, - тотчас насторожился Николай.
- На тысячу четыреста хватит, - уточнил бывший пограничник. - Но это дальность хода под двумя моторами при нормальном волнении, а если мы попадём в шторм...
- Млин, кэп, давай будем верить в лучшее, - перебив, нервно засмеялся Валера. - Колька, вон, безо всякого шторма позеленевший ходит, да, и у меня самого то и дело комок к горлу подкатывает.
- Сам ты позеленевший ходишь, - возмутился второй водила. - Ставлю 'штуку', что ты первым побежишь травить за борт.
- Принято, - хохотнул приятель, хлопнув в ладоши. - Кэп будет свидетелем и рефери в одном лице.
- Во время шторма я никого из вас наверх не выпущу, во избежание, так сказать, - произнёс Северьянов, отрицательно покачав головой, а после небольшой паузы продолжил. - Если припрёт 'кормить рыб', то марш в гальюн, а ещё лучше - заранее приготовить каждому по ведру.
Затеяв с другом пустой и ненужный спор ни о чём, Валерий с треском проиграл его уже спустя три четверти часа. После захода солнца ветер заметно посвежел, волнение усилилось примерно до четырёх баллов, вынудив незадачливого спорщика бежать в гальюн, и 'пугать белого друга' почти до четырёх ночи. Лишь под утро, образно говоря, вывернув весь свой желудок наизнанку, Валера дотащился до своей койки, и рухнул на неё, разбитый и измочаленный.
К этому времени на вахту заступили Васнецов-старший и Алексей Фёдорович, а Николай отправился 'давить на массу'. Олег с Фёдорычем попытались, было, уговорить пойти отдохнуть и капитана, но тот напомнил о своих правах и обязанностях. Как оказалось, правильно сделал, что не пошёл спать, т.к. уже через час с небольшим пришлось бы бежать обратно наверх.
Громкий писк радара застал вахтенных врасплох, заставив их вздрогнуть от неожиданности. Вздрогнул и Северьянов, расслабившийся, и задремавший в уютном кресле. Встрепенулся, протёр глаза, уставился на экран, помотал головой - нет, не сон, прибор продолжал противно пищать на одной ноте, словно комар-переросток.
- Неужели земля? - встревоженным и одновременно обрадованным голосом спросил Алексей Фёдорович. - Выключи его, Артём, не то перебудит всех раньше времени.
- Радар засёк береговую линию слева по борту, скорее всего, остров, - разъяснил бывший пограничник, отключая зуммер. - Нам придётся сменить курс, но тогда мы потеряем ветер... Нет, не пойдёт... Уберём парус, чтобы не проскочить далеко, а с восходом солнца пойдём под дизелями.
- Ты старшой - тебе виднее, - пожал плечами Васнецов-старший. - Давай, говори, какие лебёдки надо крутить.
Взошедшее солнце осветило лежавший в дрейфе катамаран, и, после того, как утренняя дымка окончательно рассеялась, земляне разглядели далеко на горизонте скалистый остров. До него, по предварительным подсчётам, нужно было пройти примерно восемь миль. Запустив двигатели, Северьянов взял курс прямиком на остров, и лишь затем разрешил Алексею Фёдоровичу идти будить людей.