Работали 'духи', как говорится, с огоньком, с улыбающимися рожами затаскивая на нижнюю террасу мешки с чем-то тяжёлым. Видимо, предвкушали предстоящее удовольствие в виде рукотворного камнепада, который должен был лишить русских единственной нормальной дороги в этих местах. В мешках, скорее всего, лежали самодельные фугасы, создаваемые в кустарных условиях из обычных аммиачных удобрений и ВВ в качестве инициирующего заряда.
Если бы у Северьянова имелась рация, то хитроумные планы обрезанцев накрылись бы медным тазом уже через двадцать минут. Дело в том, что с некоторых пор заставу усилили миномётной батареей, и армейцы заранее пристреляли всю окружающую местность в радиусе досягаемости своих 120-мм 'самоваров'.
По наводке погранцов миномётчики несколько раз накрыли караваны исламистов градом смертоносного металла, вынудив 'духов' прекратить использование близлежащих горных троп и тропинок. Вот уже месяц, как моджахеды шастали через границу лишь по дальним тропам, тем, что пролегали минимум в десятке километрах от заставы.
Рации у капитана не было. По этой причине Артём постарался подобрать наиболее выгодную позицию, чтобы получить хороший сектор обстрела. Офицера совершенно не беспокоил тот факт, что противник имеет более чем десятикратное численное превосходство, и что у него может не хватить патронов на всю эту ораву. Ведь, если он, Северьянов, прямо сейчас не сорвёт планы 'духов', то никто этого не сделает. Больше просто некому, и всё тут.
Планы исламистов удалось сорвать, точнее, взорвать в прямом смысле этого слова. Одна из первых же пулемётных очередей, выпущенная капитаном, вызвала детонацию нескольких килограммов взрывчатки, которые воины Аллаха уже успели поднять на террасу.
Рвануло так, что грохот заложил офицеру уши, а грибовидный столб дыма взметнулся выше близлежащих вершин. Взрыв обрушил лишь часть скалы, спровоцировал приличный камнепад, валуны с булыжниками загородили примерно половину проезжей части. Человек пять 'духов' в один миг отправились в гости к своим предкам, ещё пара-тройка повалились на камни, настигнутые длинной очередью из ПКМа.
На этом удача покинула русского офицера. Во-первых, исламистов оказалось более трёх десятков, а во-вторых, у них имелся АГС с достаточно толковым расчётом. Да, выставленный с тыла часовой курил 'косяк', из-за чего проморгал появление Северьянова, и поднял тревогу одновременно с началом стрельбы. Да, мощнейший взрыв перепугал и дезориентировал часть личного состава, всех тех, кто сидел в засаде за взорванной скалой. Однако дюжина опытных воинов Аллаха быстро сориентировалась в происходящем, и спустя пять минут капитану пришлось спешно отходить вдоль дороги на северо-запад.
Обозлённый и раздосадованный враг бросился в погоню, продолжавшуюся, наверное, около получаса. Во время погони Северьянов получил два ранения, одно из которых - пуля прошила бедро навылет - вынудило офицера принять последний бой.
Возможно, это покажется кому-то странным, но Артём не особо страшился смерти. Точнее, совершенно не верил в то, что в мире не бывает ничего ужаснее физической смерти, т.к. сомневался в глупости Всевышнего. Как-то не логично, чтобы всемогущий и всемудрейший Создатель бескрайней вселенной штамповал бы несовершенные одноразовые творения, словно современный китайский капиталист коммунистического пошиба.
Особо не афишируя свои взгляды, Северьянов считал, что смерть - это лишь начало следующего этапа в путешествии души по бесконечному мирозданию. По мнению офицера, куда хуже смерти являлись предательство, бесчестие, трусость, подлость, бессовестность, или же жизнь в постоянном страхе за собственную шкуру. Поэтому капитан сразу же отложил в сторону одну из имевшихся у него гранат, т.к. не желал попадать в плен, и, уж тем более, не собирался сдаваться по доброй воле.
'Духи', в свою очередь, не собирались отправляться в райские кущи к тамошним гуриям, пытаясь взять живьём одиночного русского солдата. Рановато спешить в рай, если ещё не исполнена воля Аллаха, озвученная заезжим богословом-джихадистом из Саудовской Аравии, требующая истребить как можно больше неверных. А заодно и всех тех единоверцев, которые не вписываются в парадигмы ваххабизма, являющегося официальной религией в королевстве Фахда ибн Аль-Сауда.
Окружив позицию Северьянова с трёх сторон, исламисты притащили АГС-17, и принялись засыпать смельчака-одиночку градом гранат. Если бы не ранение в ногу, то Артём, наверное, сумел бы заныкаться между камнями так, чтобы избежать поражения осколками ВОГов. Но нога, ставшая к этому времени совсем деревянной, зацепилась за валун, и в этот момент рядом легла очередь из АГСа.
Капитану показалось, что ему в лицо плеснули раскалённым металлом, после чего офицер потерял сознание. Как выяснилось, часть осколков принял на себя пулемёт, какое-то количество угодило в разгрузку, застряв в магазинах к АКМу. Другие (осколки) посекли руки, ноги, и Северьянов, без сомнения, истёк бы кровью даже без 'помощи' со стороны противника.
Расчёт из двух 'духов', в свою очередь, опустошил 'улитку', затем неожиданно подхватил АГС, и в темпе потащил гранатомёт в лабиринт скал. Столь же быстро свои позиции покинули и остальные моджахеды, спеша подальше унести ноги от места провалившейся засады. Через минуту над горами разнёсся гул мощных двигателей, возвещая о появлении самого опасного для исламистов врага - русского вертолёта.
Ещё спустя какое-то время из-за поворота горной дороги показался БТР-70, за которым лязгали гусеницами парочка БМП-2, 'шилка', следом шла ещё одна 'семидесятка', крытые 'уралы' с гаубицами на прицепах. Реакцию исламистов можно понять, т.к. колонна состояла из дюжины грузовиков, десятка единиц различной бронетехники, и сопровождалась парой Ми-17.
Разглядев впереди груду валунов, командир головного бронетранспортёра остановил колонну, после чего спешившиеся мотострелки прочесали близлежащую местность. На месте недавнего боя армейцы обнаружили следы минирования, несколько трупов 'духов', и едва живого неизвестного бойца с искорёженным ПКМом в руках.
Начальник колонны - седовласый полковник, повоевавший семь лет 'за речкой' - сразу же сообразил, что могло произойти на дороге, если бы не этот иссечённый осколками солдат... В-общем, после конкретного разговора по радио с вертолётчиками последние не рискнули оспорить жёсткий приказ полковника, шедший вразрез с приказами от их собственного начальства.
Над более-менее ровной площадкой завис один из Ми-17-х, пилоты спустили трос с носилками, бойцы в темпе привязали тушку капитана к носилкам. Через пару минут 'вертушка' взяла курс на Душанбе, а седовласый полковник отдал приказ колонне двигаться дальше. Откровенно говоря, полковник сомневался, что раненый 'дотянет' до госпиталя, но попытаться спасти стоило.
Артём 'дотянул'. Правда, находясь уже в отделении реанимации, едва не покинул этот бренный мир, пройдя через состояние клинической смерти. Военные медики оказались на высоте - вытащили с того света, собрали по частям, несмотря на контузию и большую кровопотерю. Как только состояние офицера стабилизировалось, раненого отправили самолётом в Москву, в госпиталь имени Бурденко, где за пациента взялись матёрые столичные доктора.
Следующие два с половиной года своей жизни капитан пропутешествовал по госпиталям и центрам реабилитации, медленно восстанавливая здоровье. Полностью восстановиться, к сожалению, не удалось, и с погранвойсками пришлось распрощаться - медкомиссия моментально 'зарубила' Северьянова, признав того негодным к строевой службе. Прямо в самый канун дефолта девяносто восьмого высокое начальство подписало приказ, 'подсластив' увольнение в запас присвоением очередного воинского звания 'майор'.