– А ты там был? – отказываясь верить своей догадке, воскликнул Дарен.
Вместо ответа Кеннет повернулся к нему той стороной, где на лице и шее все еще были видны следы от стремительно заживающих ожогов. Через пару часов они исчезнут совсем, но пока еще у него была возможность похвастаться боевыми шрамами перед двойняшками.
– Как тебе удалось оттуда выбраться? – ахнул Аарон. – А твой медведь? – и он закрутил головой, пытаясь найти на берегу животное брата.
– Он выживет, – успокоил их Кеннет. – У него до мяса опалилась шкура на правом боку, потому что левым он закрывал меня. Но мама уже занимается им.
– Как ты смог выплыть с раненым медведем? – изумленно спросил Дарен.
– Там была Диана. Она спасла меня и Тэгана. Я думал, она здесь, – ответил Кеннет.
И на этот раз он показал разорванную на боках рубашку и следы от когтей маршальского дракона у себя на животе.
– Ее здесь нет, – сказал Аарон и медленно, очень осторожно, стараясь не пропустить ни кусочка пространства, осмотрелся вокруг.
Кеннет и Дарен последовали его примеру. И только Ингрид стояла не шелохнувшись, не спуская напряженного взгляда с Кеннета, будто веря, что сейчас он добавит, как видел Диану где-нибудь в другом месте. Но Кеннет молчал.
– Она, наверное, выплыла на своем берегу, – подошел к братьям и сестре Тэган. Лейя шла рядом, не выпуская его обожженную руку из своей.
В другое время Беатрис бы до конца залечила ожоги своих детей. Но сейчас она просто доводила их до того состояния, когда пропадала угроза жизни, и принималась за новых пациентов.
На лицах всех пятерых были счастливые, как никогда раньше, выражения. Они до сих пор не могли поверить в то, что все закончилось и они живы. Но никто из них не осмеливался смотреть Ингрид в глаза. Потому что на другом берегу реки Дианы тоже не было. Никто не видел, как она вернулась. Потому что она не возвращалась.
Ингрид отвернулась от них. Наблюдая, как бирюзовая гладь реки становилась все спокойнее, потому что последние уцелевшие воины уже выбрались на берег, амальонка признала, что все закончилось. Она глубоко вздохнула и позволила жизни со всеми ее запахами, желаниями, звуками обрушиться на нее. Потому что сдерживать их не было больше сил. И как только последняя защитная преграда между нею и миром была сметена, она почувствовала неудержимую всепоглощающую потребность увидеть свою подругу. Которая, как амальонка надеялась, перестала уже быть маршалом вражеской армии и стала просто Дианой.
Ингрид опустила голову, замедлив дыхание. Она знала, что ответ на все вопросы у нее в руках, точнее на руке. Кольцо. Она знала, что ей надо просто на него посмотреть. И она не могла сделать это. Будто хотела продлить эти последние мгновения «до». До того, как ее жизнь разделится на две части. Еще секунда, еще удар сердца в той жизни, в которой они с Дианой были вместе. Почему сейчас Ингрид дала слабину, и доверие в ее сердце уступило место страху, которому амальонка всегда смеялась в лицо, в который не верила, Ингрид не знала.
– Ингрид! – Кеннет встряхнул сестру за плечи.
Она не ответила. Не ответила ему даже взглядом. Ничего и никого вокруг не замечая, она посмотрела на свою руку.
Пусто. Кольца на пальце не было.
Внутри похолодело. Ингрид подняла руку на свет, чтобы рассмотреть это место под лучами солнца. Все то же самое.
Разлюбить ее Диана не могла. А магии Эльмарена Ингрид верила безоговорочно. Ведь каждому необходимо во что-то верить, кроме себя.
– Что произошло, когда ты последний раз видел Диану? – спросила она Кеннета ровным голосом, продолжая, прищурившись, рассматривать свою руку, поднятую над головой.
Серо-зеленые глаза ее казались застывшими и потемневшими. А мягкие черты лица приобрели незнакомую жесткость.
– После того, как ее дракон вытащил меня вместе с медведем на берег, Диана полетела вдоль огненного потока по направлению к морю посмотреть, есть ли кто еще живой. Она держала вокруг себя и дракона защитное поле, потому что, видимо, это был не ее огонь. А потом ров стал заполняться водой. И ее защита то и дело прорывалась. Но я был уверен, что она справится. Она ведь сильнейший огненный маг.
Кеннет выглядел растерянным и виноватым.
– Ясно, – ответила Ингрид.
Ее разрывали непонятные, незнакомые чувства, каких она никогда раньше не испытывала. Внутри будто выключили свет, оставив одну оболочку. Вокруг радостно шумели люди, а ей хотелось уйти, чтобы не слышать этого веселья. Ингрид схватилась руками за голову, кусая губы. Братья стояли рядом, не зная, что сделать и что сказать.
Да и чем они могли ей помочь? Ее взгляд, полный непонимания, возмущения, боли был направлен за их спины. Она говорила со своим миром. Точнее не говорила, а просто спрашивала, что все это должно значить? Почему и как такое было вообще возможно? Они с Дианой были созданы друг для друга и должны были выйти из этого испытания обе живыми и прожить долгую и счастливую жизнь вместе. Ведь все именно так и должно было быть. И хотя Диана всегда в этом сомневалась, но Ингрид-то это знала и чувствовала.