Ответа не было. Людвиг терпеливо ждал в одиночестве.
Владыка Церена поднялся резким движением – инкрустированный столик качнулся, кристалл опасно скользнул к краю, Кунц Лохнер заботливо придержал бесценный артефакт.
Император прошелся взад-вперед по тесному пространству палатки, брови его гневно сошлись к переносице. Капитан гвардейцев почтительно молчал, выжидая, пока гнев государя слегка остынет. Гаген с досадой покосился на кристалл.
– Я смотрю туда – зачем? Вместо искомого Адальберта я вижу, как мятежники вешают верных Империи солдат.
– До поры, – хладнокровно ответил Лохнер. – Мы вышибем еретиков из города.
– Ты привел этого человека?
– Да, но он не один, с ним женщина – та самая ведьма, которую пустили по следу Хрониста. Прогнать?
– Она уцелела? Это уже интересно, пусть войдет.
– Ввести обоих – ее и солдата?
– Сначала только ее, послушаем, о чем поведает женский язык. Я не прочь убедиться в надежности или ненадежности вашего человека.
– Она, не дрогнув, наврет.
– Ложь тоже может сделать истину очевидной…
Магдалена вступила в палатку с притворным смирением. Раскосые глаза ведьмы остро сверкали, она склонилась перед императором так низко, что концы прядей длинных смоляных волос коснулись земли. Рана чародейки, укрытая под тщательно заштопанным платьем, почти затянулась под действием наскоро сваренного бальзама, рука в лубке почти не беспокоила ее. Ведьма выглядела отдохнувшей, относительно свежей и, видимо, совершенно не боялась императора.
Гаген, как мог, придал своему круглому, не лишенному доброты лицу простодушное выражение. Колдунья жадно, на грани дерзости рассматривала правителя.
– Кто ты такая? Приказываю – говори, – бесцветным голосом произнес он.
Ведьма закатила глаза, изображая высшую степень верноподданнического восхищения, на вкус Гагена мошенница явно переигрывала, император едва не поморщился с досады. «Я думал, она умнее». Чертовка подняла голову и затараторила:
– Я бедная женщина, бежавшая от жестоко покалечивших меня мятежников и еретиков…
– Чего ты хочешь? Награды за один лишь побег?
– Ничего я не хочу, кроме как послужить моему государю…
Не расположенный выслушивать длинные речи государь прервал ее жестом:
– Тогда что ты можешь предложить Империи?
Колдунья цепко уставилась прямо в зрачки императора. Гаген невольно испытывал неловкость – такой взгляд сам по себе был немыслимой наглостью, кроме того, он вызывал смутные опасения. «Что, если эта женщина читает мои мысли?». Колдунья словно догадалась обо всем, она снова смиренно склонила нечесаную голову, заодно спрятав от повелителя собственное лукавое лицо.
Кунц Лохнер устроился в углу шатра и втайне от души развлекался сценой.
– Я пришла предложить государю средство поймать Хрониста Адальберта, – набравшись смелости, заявила Магдалена.
На полном доброжелательном лице императора, казалось, читалось искреннее удивление:
– А кто такой этот Адальберт и с чего ты взяла, что нам нужен какой-то Адальберт?
Волшебница стиснула сцепленные пальцы, черные пряди волос шевельнулись. «Ну чисто змеи» – ехидно подумал капитан Кунц.
– Адальберт – это тот самый негодяй, которого люди вашего величества ищут в осажденной Толоссе.
Государь Церена молча смотрел на склоненную шею женщины. «Она слишком много знает». Кунц перехватил взгляд императора. «Прикончить ее?». Гаген отрицательно качнул головой. Ведьма, словно почуяв опасность, подняла лицо. Азарт зажег в знахарке отвагу, в этот критический момент глаза ее дивно сверкали.
– Мне рассказал обо всем мой мужчина, солдат, которого вы посылаете в город, государь. Не гневайтесь на Ладера – он простоват, но верен вам. Я же могу указать средство, которое способно временно лишить Хрониста колдовской силы, сделав его не опаснее обычного человека. А там вы, со всею мудростью вашей, сможете поступить с ним по собственному усмотрению.
– Ты лжешь.
– О нет, мой император.
Гаген задумался. «Скорее всего, она врет, себе или мне, не суть важно. Фирхоф говорил, что эта женщина не ведьма – ее ведет лишь интуиция и упорный, изощренный самообман. Однако – ведьма она или нет – почему бы не попробовать? Должно быть, это грех, но я согрешу ради Империи».
– Чего ты хочешь взамен?
– Все, чем мой государь пожелает наделить меня за такую услугу.
Гаген расхохотался.
– Хорошо. Ты получишь то, что запросила.
Капитан гвардейцев понимающе переглянулся с императором.
– Говори – как поймать Хрониста?
Магдалена из Тинока немного помедлила, Гаген перехватил ее взгляд – ведьма с интересом рассматривала забытый на столе кристалл, сердце опалесцирующего камня неторопливо закипало, мириады крошечных пузырьков бились за прозрачными гранями…
Император поспешно набросил на талисман драгоценное покрывало.
– Ты молчишь? Быть может, ты ничего не можешь и всего лишь попыталась меня обмануть?
– Нет, государь. Я только хочу лучше и надежнее выполнить задуманное. Могу ли я просить о некоторых необходимых приспособлениях волшебного толка?
– Говори, чего ты хочешь.
– Мне понадобится вот это.
Длинный костлявый палец ведьмы указал в сторону укрытого парчой кристалла.
Наступила пауза. Секунды уходили одна за другой и каждый думал о своем. Магдалена с ужасом и надеждой ждала ответа Справедливого. Насмешливый Кунц Лохнер прикидывал, какие-такие кары обрушатся на зарвавшуюся чертовку.
Гаген Справедливый задумчиво рассматривал перстень на среднем пальце собственной правой руки. Массивная золотая оправа, украшенная сканью, обрамляла яркий, цвета крови рубин. Камень сиял. Украшение считалось символом имперской власти. Гаген попытался повертеть перстень, но тот сидел слишком плотно.
«Я никогда не снимаю его, он врос в кожу. Чтобы снять, пришлось бы отсечь собственный палец» – некстати подумал император Церена, а потом пожал широкими плечами и повернулся к ведьме:
– А почему бы нет? Хорошо, ты получишь и мою награду, и то, что пожелала сама!..
Глава XXI
Искушение творца
Адальберт Хронист. Толосса, Церенская Империя.
Сколько бы я ни странствовал по Империи – в который раз убеждаюсь, что нет справедливости под солнцем, и самые благоразумные и продуманные планы имеют обыкновение оборачиваться обидными провалами, в то время, как удача достается разгильдяям и дуракам.
На этот раз в пересказе обрушившихся на меня бедствий буду я краток, дабы не утяжелять рассказ подробностями мрачного толка.
Итак, Портал оказался недосягаем, ревнивый демон Клистерет, насладившись пакостью, бесследно, как и подобает бесам, исчез, а я на пару с ученым румийцем оказался в самом центре трагических событий.
Мы едва ли не кубарем скатились по крутой лестнице колокольни, торопясь исчезнуть, но еще не вполне понимая, куда же собираемся бежать. Внутренний двор крепости превратился в поле боя – свалка стояла невероятная. Какие-то равно отважные и неблагоразумные лучники, вскарабкавшись на стены, осыпали стрелами своих и чужих без разбора – не удивительно, поскольку предрассветная мгла и общая сумятица мешали сколько-нибудь удачно наметить жертву.
Рык, стон и изощренные богохульства витали над побоищем, словно некая густая и вязкая субстанция – своего рода шестая стихия, если первыми пятью считать огонь, воду, землю, воздух и пресловутую грязь. Кровь, обломки оружия и отрубленные конечности, как мне тогда казалось, летели во все стороны. Бретонисты и имперцы, дорвавшись друг до друга, отводили душу, со вкусом предаваясь взаимному истреблению. Мне было не до мрачной эстетики кровопролития или полного отсутствия таковой – трудно оставаться певцом батальных сцен, если бьют-то при этом тебя самого. Одним словом, мы с Антисфеном пустились бежать, насколько позволяли теснота, свалка и яростный бой.