— Нет, Датч, мы хотим сейчас.
В этот момент Датч заметил, что репортер работает у него в кабинете, и кинулся туда, мы вслед за ним. Я тут же закрыл дверь на ключ.
— Что это, нападение? — пробормотал Датч. — Я… я… позову полицию!
— Не к чему, парень, мы привели полицейского с собой. Майк, покажи ему удостоверение, — сказал отец.
— Что вам нужно? — хрипло спросил Датч.
— Скажи ему, — обратился ко мне отец.
— Мистер Датч! — торжественно начал я. — Вот уже несколько лет вы работаете тренером «Волков». Практически за все это время ваша команда не проиграла на своем поле ни одного матча, если не считать кубкового. Это большая честь для тренера, не так ли? Все было бы в порядке, если б не этот сейф. Я знаю, электроника ваше хобби, вы даже когда-то учились…
В этом месте мою речь прервало могучее «Е-е-есть!». Одна из команд забила гол, но мы не знали которая, потому что из-за отсутствия тока телевизор не работал.
— Короче говоря, вы напали на мысль «помочь» своей команде выиграть и смонтировали схему для «размягчения» защиты противников, а особенно вратаря. В течение четырех лет вам это удавалось, вас стали считать отличным тренером. Только один раз «Волки» проиграли, да и то по вине подстанции.
— Питер, вы вели себя нечестно, — сказал председатель. — Мне кажется, дело следует передать в суд.
— Не надо, прошу вас! Я… я все объясню! Это мое собственное изобретение. Оно может найти широкое применение в психиатрии…
— Ну, так говорите, только без ненужных подробностей. Потом мы решим, как с вами поступить.
Тренер «Волков» выглядел плачевно, побледнел, руки у него дрожали. Он заговорил бесцветным, ломающимся голосом:
— Я интересуюсь электроникой, много экспериментирую. Однажды собрал схему, включил ее и неожиданно почувствовал себя как-то странно. Возникло ощущение полнейшей удовлетворенности. Кроме того, явно замедлились реакции. Состояние было такое, словно я принял дозу наркотика. Тогда я подумал: «А что, если подвергнуть воздействию этого поля вратаря? Тогда через несколько минут любой удар по воротам закончится верным голом…» Ну, остальное вы знаете…
— Где смонтированы генераторы? — спросил Майк.
— В столбиках ворот.
— Каким образом вы подводите ток?
— Я воспользовался сетью, протянутой для легкоатлетических соревнований и бездействующей во время футбольных матчей.
В помещении воцарилась тишина. Датч сидел опустив голову. Первым заговорил мой отец.
— Господа, предлагаю такое решение: мы не дадим делу ход, но Датч в письменном виде пообещает демонтировать оборудование, разорвать контракт с «Волками» и немедленно уйти из спорта. Согласны?
Ответом было молчание.
— Пиши, Датч, — приказал отец…
Перерыв подходил к концу. Счет был 2: 0 в пользу «Черных» и уже не изменился до финального свистка. Диктор сообщил, что конкурирующая команда сыграла вничью, и дикая радость обуяла наших болельщиков. Мы стали победителями!
Когда стадион опустел, Датч спросил:
— Скажите, кто и каким образом обнаружил все это?
— Сын, — указал на меня отец. — Когда я рассказал ему о вашем «счастливом» стадионе, он заметил, что это невозможно с точки зрения какой-то там теории, и начал искать причину. Я обещал ему, если найдет, бочку пива…
— Отец, — прервал его я, — честно говоря, я пива не люблю, так что давай лучше обойдемся кефиром!
Готфрид Боманс
Боксер
Вначале все было очень просто, как и у большинства других людей. В школьные годы Сандерс ничем особенным не выделялся, хотя его сверстники уверяют, что он уже тогда был силачом, а на уроках гимнастики лучше всех делал лягушку. Все же ничего такого примечательного за ним не водилось, тем более что по всем остальным предметам его оценки были ниже среднего.
Но когда однажды он шутливо потрепал по плечу своего школьного дружка Пита Ринкема и тот замертво рухнул на пол, учитель гимнастики Холман понял, что в нем что-то есть, и повел Сандерса (ему тогда только исполнилось 16 лет) на ринг. Через год он выступил против местного чемпиона Фласбола, который его нокаутировал уже в первом раунде. Теперь в мальчугане взыграло честолюбие. Он стал усиленно тренировать ноги, бедра, укреплять правую руку (левая к этому времени уже стала устрашающе мощной) — словом, делал все от него зависящее, чтобы усилить свою защиту и усовершенствовать в дриблинге.
Но и на следующий год в третьем раунде боксер Румбаутс сбил его с ног, и судьей был засчитан нокаут.
Вот когда Сандерс понял, что надо поднажать. Он не пил, не курил и вообще не делал ничего такого, что обычно делают мужчины. Спать он ложился по будням в четверть девятого, а по воскресеньям в четверть десятого. В его меню отныне входили овсяная каша, джем и мед. Он также стал уделять больше внимания развитию диафрагмы и икроножных мышц. Результаты не замедлили сказаться. Уже в следующий вторник он одержал победу над Спельда (Неукротимый Дик), и тот навсегда покинул ринг. Через два дня прижал к канатам Дюфхюйса, который тоже распрощался с карьерой боксера и открыл в Укеле лавочку по продаже химикалий. По слухам, состояние его здоровья сносное. После этого Сандерс нокаутировал Моллема (Железный Хейн) и получил прозвище «Тигра из Мелемблика».
Не будем подробно описывать победоносное шествие Сандерса. Вначале — чемпион провинции Нордхолланд, затем — всего королевства, и вскоре весь Европейский континент лежал у его ног.
О том, как он одним ударом своей левой уложил Джо Луи и стал чемпионом мира, писали множество раз в спортивных газетах всего мира. Но мы не вправе утаить одну потрясающую особенность его боксерской практики: стоило боксерам бросить хотя бы один взгляд на Сандерса, как, устрашенные его грозным видом, они падали навзничь, что здорово упрощало ход соревнований. Так было в Нью-Йорке, в Праге, в Кейптауне.
Я прямо-таки загорелся желанием добиться свидания с этим величайшим чудом нашей эпохи и взять у него интервью. Величие не мешает человеку быть простым в обращении с другими и обладать детской душой. Примером может служить то, что чемпион мира уведомил меня по телефону о «прибытии ко мне собственной персоной».
Нельзя сказать, чтобы эта весть меня порадовала. Не успел я вытащить из кабинета несколько наиболее хрупких предметов обстановки и укрепить один из стульев дополнительными болтами, как раздался звонок. Я бросился в переднюю, но опоздал. Сандерс уже стоял передо мной с высаженной дверью в руках.
— Здравствуйте, — сказал он, — я немного пошутил.
От его пожатия я так и скрючился.
— Скажите, минхеер Сандерс, — обратился я к нему, — чем вы объясняете ваш ошеломляющий успех? Как вы его добились?
— Для этого надо, во-первых, бить до победного конца, — сказала знаменитость, — во-вторых, развивать мускулы. — Он осторожно взял мою руку большим и указательным пальцами и положил ее на свои бицепсы.
— Чувствуете, как они вздуваются? В этом весь фокус. Моя рука подскочила кверху сантиметров на двадцать.
— Глюкоза, — перечислял он, — белки, кальций. Играете на рояле?
— Нет, — улыбнулся я, — не умею.
Сандерс наотмашь ударил ладонью по клавишам и расколол инструмент на две половины.
— Углеводы, — продолжал он, — растительное масло. Ну и, конечно, гимнастика. Сделать вот так, — и он отломил спинку стула, — гораздо проще, чем можно предположить. Все зависит от питания. А вот это, — и он сорвал с потолка люстру, — потруднее, но и такой трюк тоже не стоит переоценивать. Сейчас я вам покажу нечто более интересное.
Он подбежал к дубовому шкафу и выбросил его в окно.
— Все это, — сказал он, усевшись на стул. — зависит от тренировки и выдержки. Проблема не столько физическая, сколько моральная.