И такое положение дел очень мешало Гермионе выпрямлять кривое и высветлять темное. Ведь что думает среднестатистический чистокровный волшебник, не стремящийся к славе или господству над миром? Он думает, что он хоть немного, но лучше того волшебника, кто был рожден маглами. Ведь у него была фора в одиннадцать лет, чтобы постичь магический мир, уяснить себе его порядки и правила. А значит никто из пришедших «с улицы», не может знать больше и понимать лучше. И даже Гермиона, которая была чуть ли не самой известной маглорожденной на момент приема на работу, — героиня войны, подруга Гарри Поттера, лучшая ученица школы Хогвартс за последние пятьдесят лет, имеющая высочайшие баллы по Тритонам, ну что тут еще нужно доказать и кому, — даже она выглядела лезущей в чужой монастырь со своим уставом. Никто не назовет ее грязнокровкой, но при этом все, что она предлагает, легко обесценивают за происхождение вкупе с возрастом и смелостью мыслей.
Стоило Гермионе дойти до своего небольшого круглого кабинета и начать разгребать почту, скопившуюся за утро, в камине появилась голова ее секретаря — Карлы.
— Мисс Грейнджер, к вам Дилли и Хабчи.
— Спасибо, Карла. Проводи их сюда.
Это то, что поможет ей отвлечься от мыслей о Снейпе и его возможном решении.
Сначала Гермиона думала идти работать в отдел регулирования и контроля за магическими существами, но потом ей пришла в голову мысль, что это будет лишь частный случай, и чтобы решать проблемы общего порядка, нужно иметь влияние на законы, нужно создавать новую законодательную базу. Поэтому она, с поистине грандиозными планами, поступила на работу в сектор принятия законов отдела магического правопорядка. Обостренное чувство (не)справедливости, ограниченное время для ее магии, а значит, и время, чтобы считаться нормальным человеком, — все это подстегивало ее. Она исписывала бесконечные листы пергамента предложениями по правам эльфов, маглорожденных, кентавров. Как никогда она понимала маглов с их прогрессом — если имеешь дедлайн, успеваешь больше.
Но на каждом заседании отдела, которое случалось раз в месяц, спокойные, скучные люди садились на свои места, и их лица не выражали никакого энтузиазма от намеков, что их система, выстроенная столетиями и проверенная временем, якобы несовершенна. Часть заседателей посылали Гермионе добрые снисходительные улыбки, но большинство были в явном раздражении. Эта девчонка думает, она умнее всех? Альбертина Бердинг оставалась бесстрастной.
Не помогало ничего — даже влияние Кингсли или Гарри. Да, они поддерживали ее, обращались к членам заседаний лично, прося уделить особое внимание, но на одном собрании все кивали, признавая возможность проблемы, а на следующем начинали высказывать сомнения, переворачивали все с ног на голову, приводили примеры излишней смелости мысли трехсотлетней давности, давили на нехватку ресурсов для столь масштабных акций.
Дверь застенчиво отворилась, и вместе с Карлой внутрь скользнули два молодых домовых эльфа, совершенно не похожих друг на друга. Эльф женского пола была одета в милое белое платье в ромашку, которое было очень чистым и как будто только что выглаженным. Она также носила аккуратную панамку и даже небольшую изящную сумочку. Эльф сдержанно улыбалась и стояла, выпрямив спину.
Гермиона тратила вечера, просиживая в министерской библиотеке, находя нужные примеры для каждого своего законопроекта, ведь ей хотелось помочь и эльфам, и маглорожденным, и оборотням, но в итоге поняла, что нужно взяться за что-то одно и давить всеми силами. Она выбрала эльфов.