В этот раз Кидзуна утратил дар речи.
«Химэкаву Хаюру интересовала любовь? Она перестала концентрироваться на тренировках?
Удивительно… слишком невероятно.
Эти слова… действительно ли они о самой Химэкаве?»
— В конце концов, я оказалась таким человеком.
Химэкава опустила голову.
— Если бы я усердно тренировалась в то время… то может сумела бы спасти тех людей. Не будь этих легкомысленных чувств, живи я добросовестно, то, возможно, спасла бы ещё многих… думая об этом, мне хочется разорвать себя на части от сожаления и стыда.
Химэкава уставилась на него мокрыми глазами.
— Потому-то я не хочу повторять такую ошибку снова. Я дисциплинировала и ограничила себя, стала жить по правилам, подавляя желания и не пренебрегая тренировками, отдавая всю себя ради миссии. В своём сердце я решила жить именно так.
«…Вот как.
Значит, в этом причина стойкой личности Химэкавы».
Кидзуна наконец понял упрямое поведение девушки.
— И чтобы члены Аматэрасу, на которых возложена та же миссия… а также все ученики Атараксии не повторили моей ошибки, мне хочется направить их к добросовестной жизни.
— Я понимаю твои чувства… но не слишком ли они экстремальны?
Химэкава уставилась на Кидзуну красными глазами.
— Нет! Так мы защитим собственные жизни. И не только их, но и жизни жителей Японии. Пойми же. Я действительно не хочу, чтобы ошибка такой дуры, как я, повторилась вновь! Несмотря ни на что!
Приведя свои волосы в беспорядок, Химэкава зарыдала.
— Я разозлилась и сбежала по собственной воле, а затем вновь проиграла врагу и оказалась в плену…
— Химэкава…
На лице всхлипывающей Химэкавы появилась самоуничижительная улыбка.
— Ради такой, как я, все подверглись опасности… что за шутка. Уже вместо раздражения я нахожу это забавным.
Кидзуна протянул руки к плечу девушки.
— Всё хорошо, никто так не думает. Даже мы….
— Пожалуйста, просто оставь меня в покое! В конце концов, я всего лишь такой человек!
Химэкава со всей силы стряхнула руку Кидзуны. А затем несколько раз ударила крепко сжатым кулаком по кровати.
— Всё оказалось бы лучше, если бы ядро Нероса установили в кого-то другого! Тогда никто бы не ощутил неприятных чувств и не встретил опасность! Даже те люди… и та девочка… возможно, они бы выжили!
Он никогда не видел такой истерики у Химэкавы.
Вероятно, никто в мире не видел её такой.
Всегда полная достоинства, воспитанная, спокойная и серьёзная Химэкава.
Как член дисциплинарного комитета, она являлась добросовестной, справедливой, строго подчиняющейся правилам, упрямой Химэкавой.
«Химэкава, которую мы знаем, такой человек».
— Прости… из-за меня… из-за такой, как я, обладающей сердце-гибридным приводом… погибло множество людей…
«Но рыдающая здесь одинокая и слабая девушка — тоже Химэкава Хаюру.
Я думал, что сократил расстояние между нами, хотя вообще не попытался понять её».
— …Химэкава, все признают, что ты сражаешься, вкладывая всю себя.
— Н-но в результате… я лишь доставляю неприятности другим… шмыг.
Кидзуна положил руку на плечо девушки.
— Конечно, думаю, важно помнить о прошлом. Но лишь для того, чтобы учась на нём, мы жили лучше в будущем. Оно не для того, чтобы винить себя вечно.
Покрасневшими глазами Химэкава уставилась на Кидзуну.
— Но… но я ничего не выучила… из него, ведь так?
Слёзы без остановки текли из её мокрых глаз.
Возможно, всё это время она подавляла себя. Плотина, сдерживающая горечь и печаль, рухнула и затопила всё в одно мгновение.
— Просто… оставь меня одну. Я… я ухожу. Из Аматэрасу… из Атараксии… я так больше не могу.
Химэкава терла глаза, отвернувшись от Кидзуны.
«…Плохо.
Если как-то не заставить её подняться на ноги, лучше уже не станет. Не только Химэкава, но и Айнэ с Юрисией, ведущие тяжёлый бой, окажутся в опасности.
Что делать?
Что же я должен сделать?»
Кидзуна подобрался к Химэкаве на кровати.
— Химэкава… тогда давай сделаем так. В качестве платы за вызванные тобой неприятности послушаешь меня немного?
— Р-ругай меня… хнык, сколько хочешь. Т-такая как я… хья-я?!
Кидзуна обнял девушку со спины.
— П-погоди, ч-что ты делаешь?!
Не только область вокруг глаз, даже её щёки покраснели, когда она повернулась к Кидзуне. Однако, практически уткнувшись носом в лицо парня, девушка в панике отвернулась к стене.
— Так ты сумеешь успокоиться?
Кидзуна вспомнил, что Рэйри обнимала его, когда он плакал в детстве.
«…Ну, хотя я вряд ли так смогу».
— …Извращенец, — приглушённо пожаловалась Химэкава, но больше не сопротивлялась.
Кидзуна глубоко вздохнул и успокоил сердце, а затем начал говорить, приблизив лицо к Химэкаве.