Сверкающие частички магической энергии начали рождаться из тел парочки. Это сияние, походившее на звёздный свет, пересекало небо и поглощалось Генезисом.
Такие же огни магической энергии стали подниматься над всем Дзэлтисом. Свет от актов любви постепенно увеличивался в числе и собирался над обломками столпа.
Кидзуна, Айнэ и Грейс, которые проецировались на руинах, встали во главе и помчались к пику наслаждений. Жители Дзэлтиса, словно подстёгнутые этим соблазном, последовали за троицей. И тогда Кидзуна ощутил, что вскоре они достигнут вершины удовольствия.
— Э-эй, Кидзуна♥.
— Нии-сама♥.
Две сестры, Айнэ и Грейс, легли лицом вниз на ковёр и высоко подняли свои попы. Смотря на парня, они игриво покачивали ими. Большая у Айнэ и меньшая, по сравнению с сестрой, у Грейс. Обе были гладкими, без единого пятнышка — прекрасные и милые задницы. И самое важное место девушек находилось в их глубине. Протянув руки назад, парочка широко открыла покрытые капельками розовые лепестки и показала их парню. А затем они повернули головы к Кидзуне и умоляюще уставились на него мучительными взглядами.
— Кидзуна… пожалуйста…
Желанный горячий нектар стекал оттуда, серебряными струйками капая на ковёр. Парень положил камеру на пол и, проверив, что девушки попадали в объектив, протянул руки к двум жарким и мокрым цветкам.
— Хи-и! А-а-а-а-а-а-а… фуа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Он засунул пальцы в горячие, словно пылающие, горшочки с мёдом. В тот же миг парочка выгнулась назад, громко и обольстительно вскрикнув. Кидзуна шевелил пальцами внутри девушек, как будто перемешивал патоку.
— А-ах! Хья! Ммм… ах… а-а-а!
Чарующие голоса сестёр переплетались. Их вздохи походили на пение дуэтом. Нежная плоть девушек крепко сжимала пальцы Кидзуны, а их задницы содрогались.
Но даже если он вот так доведёт их до оргазма, то это не будет Связующим гибридом. Парень аккуратно вытащил пальцы. Девушки посмотрели на него беспокойными лицами, словно спрашивая: «Почему ты остановился?»
— Айнэ, Грейс. Ложитесь здесь.
Обе послушно подчинились и легли на ковёр. А затем, в соответствии с указаниями Кидзуны, они переплели ноги и прижались своими важнейшими местами.
— Ах… мм…
Они ощущали это так сильно, что их бёдра по собственной воле стали тереть интимные области друг о друга. Словно утихомиривая эти движения, Кидзуна ласкал их попы правой рукой, пока левой держал камеру.
— Начнём.
Глаза счастливой Айнэ отражали непристойный свет.
— Присоединяйся… Кидзуна…
Грейс тоже сладко улыбнулась парню.
— Нии-сама… вместе…
Кидзуна кивнул и прижал свою штуку к долине, образованной лепестками девушек.
— Мм…
Сёстры тихо застонали.
А затем Кидзуна вторгся в щель, созданную тайными области Айнэ и Грейс.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А♥!
— ХАУ-А-А-А-А-А-А-А-А-А♥!
Громко и эротично воскликнув, девушки выгнулись назад.
Эти места сестёр оказались настолько мокрыми и горячими, что, казалось, над ними мог бы подниматься пар. Переполнявший их нектар стекал вниз.
Мягкая плоть сестренок стиснула штуку Кидзуны с обеих сторон, будто держала во рту. Можно было даже сказать, что девушки желали отведать её, так плотно они прижимались к нему. Натирая эти цветки, Кидзуна и сам двигался вперёд-назад.
— А-а-а-а-а-а! Ха-а-а-а! К-Кидзуна… не-е… хва… хвати-и-и-и-и-ит!
— Кья-я-я! Н-Нии-сама-а… а-а-а-а… в голове… как-то странно…
Каждый раз, когда он совершал толчок, вытекающий из тел парочки нектар брызгал на него, словно из банки с горячим и дымящимся мёдом. Это первоклассное удовольствие Кидзуна никогда не испытывал прежде. От ощущения несравненной мягкости и непристойности парню казалось, словно его бёдра плавились.
Он чувствовал, как проник в Айнэ, и в то же время словно находился внутри Грейс. Такая иллюзия овладела Кидзуной.
Одновременно посягая на обеих сестёр, он испытывал сильное наслаждение и счастье, казавшиеся почти нереальными. Яростное удовольствие собиралось поджарить мозги парня.
Инстинкты стимулировали тело, и он резко двигал талией, отчего раздавались звуки ударов кожи о кожу.
— А-а-а… фуа-а… Кидзуна-а… т-так прия-я… не-е-е-е-е-е-е-ет…
— Х-хватит… я-я… хау-у! Там… нельзя… а-а-а-а-а-а-а!
С очарованными выражениями лиц парочка отдалась наслаждению. В тот самый миг судьба мира, позиция императора — всё полностью унеслось вдаль. Существовали лишь их тела, их сообщающиеся сердца и чувства, которыми они делились друг с другом.
Тела троицы начали содрогаться.
— Б-больше нельзя… ах… а-а-а-а… я… словно лечу… а-а-а-а-а-а-а-а!
— Я-я тоже… а-а-ах… п-приближаюсь… к чему-то… н-не-е-е-е-ет!