И этот показатель быстро поднимался.
Верхним пределом являлась тысяча. Вначале число было около восьмидесяти, но уверенно продолжало возрастать, особенно после того, как Кидзуна начал хлестать Юрисию. И сейчас это число уже достигло пятисот.
Когда Кидзуна остановился, девушка тяжело вздохнула. Её плечи вздымались и опускались так, словно она изо всех сил пробежала стометровку. Пот лился ручьём, и щёки Юрисии покраснели.
Парень взял её за подбородок и приподнял голову. А затем увидел мучительное выражение на мокром от слёз лице. Горячее дыхание просачивалось из приоткрытых губ.
Что ни говори, но это выражение молило его «сделать больше».
Однако после пересечения четырёхсот рост показателя замедлился. Вероятно, Кидзуна не мог рассчитывать на дальнейшее повышение с помощью порки.
«Для проведения переустановки, по крайней мере, требуется значение не меньше восьмисот. Теперь нужно что-то более сильное. К тому же это должно быть тем, чего желает она сама…»
Кидзуна уставился на выставленные в мрачной комнате пыточные инструменты.
«Если не поторопиться, с таким трудом сдавшаяся наслаждению Юрисиа остынет».
Сдерживая панику, парень отчаянно думал.
«Что же Осирис делала с Юрисией? И что мне нужно сделать, чтобы даровать ей ещё более яркие воспоминания?!»
В тот же миг некая мысль промелькнула в его разуме.
«Я позволю Юрисии выбрать самой».
Кидзуна дотронулся до выключателя на стене. Из-за этого зажглось отличающееся от прожектора непрямое освещение, и скрывавшиеся во тьме пыточные инструменты показались перед девушкой.
— Это…
Парень пристально уставился на затаившую дыхание Юрисию. Вскоре он заметил, что её взгляд остановился на некой точке и не отрывался от неё. Девушка судорожно сглотнула.
Перед её взором находилось оборудование, походившее на машину для верховой езды. Однако верхняя часть была сделана в форме треугольника.
«Это… деревянный конь?»
Часть, на которую садились, представляла собой треугольную призму. Поскольку это оборудование расположили вверх не ровной поверхностью, а углом, у оседлавшего его человека будут принудительно раскрыты ноги, и промежность прикоснётся к ребру призмы. Естественно, он ощутит боль, а из-за давления собственного веса не сможет даже сбежать.
— Значит, Юрисиа хочет оседлать вот это.
Внезапно придя в себя, девушка уставилась на Кидзуну. А затем с молящим о прощении видом замотала головой.
— Нет… ошибаешься. Н-нечто подобное… стой… в самом деле… прошу тебя!
В противовес её словам горячий нектар капал с впившейся в интимную область верёвки.
Парень опустил цепь и отстегнул крюк от связанной Юрисии. А затем взял ножницы и присел перед девушкой.
— Я сделаю тебе немного комфортнее. Не двигайся.
— …Мм…
Блондинка ощутила холод ножниц ниже живота. И в следующий миг впивавшаяся в промежность верёвка оказалась разрезана. А затем парень поднёс инструмент к талии девушки, и тесёмку нижнего белья постигла та же участь.
— А…
Трусики тихо опустились на пол, и больше ничего не прикрывало интимную область Юрисии. Покрытый капельками золотистый кустик показался перед парнем.
— А-а… ах, а-а-а! Не смотри! Такое… не-ет!
Отчаянно пытаясь скрыть промежность, она свела бёдра, но это оказалось бессмысленными усилиями.
Отображавшееся на инсталляторе число возросло до пятисот сорока. Кидзуна обнял облачённую только в верёвки девушку и повёл её к деревянному коню.
Словно отказываясь, она не шевелила ногами, однако парень насильно тащил её.
— Не-е-е-ет! Пожалуйста! Я сделаю всё что угодно, кроме этого! Пощади меня!
Однако нынешний Кидзуна понимал, что говорило тело девушки.
Оно было по-настоящему счастливо.
Так как сейчас деревянный конь находился в самом нижнем положении, девушка могла с лёгкостью оседлать его. Кидзуна обошёл блондинку и, встав за ней, заставил её сесть на корточки. А затем, просунув руки ей под колени, поднял девушку.
— С-стой… эта поза-а! Не раздвигай! — завопила Юрисиа с раздвинутыми ногами. Она выглядела как маленький ребёнок, которому помогали пописать. Такое, безусловно, являлось унизительным для неё.
А затем, к ещё большему стыду девушки, её опустили вниз.
— Нет, нет, не-е-е-е-ет!
Кидзуна нажал правой ногой на педаль, прикреплённую к устройству. Тут же раздался тихий механический звук, и деревянный конь начал подниматься.
— Хи-и!
Сердце Юрисии яростно забилось, а пот выступил по всему телу.
— Ради всего святого! Если прекратишь сейчас, я прощу тебя! Поэтому…
«Не ведись, Кидзуна», — убеждал себя парень. — «Не слушай слова, покидающие её уста. Слушай голос её сердца».