Кидзуна ждал кое-кого в одной из её комнат.
Это помещение в самом дальнем конце второго этажа было лучшим номером в гостинице. Просторная и роскошная комната с высоким потолком, в котором даже такая мебель, как стулья и стол, оказались высшего класса. С другой стороны раздвижных дверей из хиноки[4], напоминавших бамбуковую перегородку, находилась небольшая вытянутая комната, а свежий ветер задувал из окна.
Через него Кидзуна смотрел на прекрасный японский сад. Ручей тёк в пруд, расположенный среди валунов и великолепной зелени. Это место напоминало сад известного храма в Киото. Запахи новых татами и хиноки, наполнявшие комнату, смешивались с освежающим ветром из сада и создавали по-настоящему успокаивающую атмосферу.
Это снимало напряжение, созданное мыслями о том, что он будет делать здесь в дальнейшем.
Когда парень вдохнул этот воздух полной грудью, раздался звук открывающихся раздвижных дверей.
— Да что у тебя за дело, Хида Кидзуна?
От резкого, словно лезвие, голоса Кидзуна невольно почувствовал себя так, будто его душили. Спокойствие тут же сдуло, и напряжение завладело сердцем.
— Рад, что ты пришла, Зэлсионэ.
С разочарованным выражением лица Зэлсионэ в школьной форме Атараксии скрестила руки.
— Ладно, присядь.
Парень отошёл от окна и, вернувшись в комнату, опустился на стул без ножек. Когда они оба сели с разных сторон слишком широкого лакированного стола, Кидзуна посмотрел на девушку.
— Я ещё не закончила с работой школьного совета. Если есть какое-то дело, давай быстрее.
— Прости, что позвал, когда ты занята. Хотя и жалуешься… но всё равно продолжаешь вести себя как президент школьного совета.
Зэлсионэ свела брови и произнесла низким голосом:
— Я делаю это не потому, что мне нравится. Просто подумала, что волновать учеников ещё сильнее и снижать наш военный потенциал не слишком хорошая идея.
В то же время снаружи раздалось: «Прошу прощения». Раздвижные двери тихо открылись, и принявшая позу сэйдза служанка в кимоно показалась за ними.
— Я принесла чай для почтенных гостей.
— Слушай. Я не намерена становиться друзьями с тобой и пришла только потому, что этот разговор связан с планируемыми вскоре поисками Айнэс-самы. Быстрее переходи к делу.
Вообще не обращая внимания на существование вошедшей в комнату служанки, Зэлсионэ направила своё раздражение на Кидзуну.
Поэтому…
Она не заметила руку, что в её спину погрузилась рука служанки, вставшей позади.
От движений миниатюрной кисти внутри груди возник дискомфорт. Но когда командир имперской стражи почувствовала это странное ощущение, то уже было поздно.
— ?!
Она развернулась и взмахнула ребром ладони. Однако позади неё никого не оказалось.
Лишь тусклый холл с другой стороны открытых раздвижных дверей.
— А… сейчас?
— Я здесь, Зэлсионэ-сама.
Женщина резко повернула голову.
— Но, похоже, даже вы, проведя столько времени на Атараксии, стали мягче. Ну, хотя я и желала чего-то подобного.
Удобно расположившись на колене Кидзуны, Хида Наюта помахивала веером.
— Хида… Наюта!
Лицо командира имперской стражи злобно исказилось.
— Эм, мама? Не могла бы ты не сидеть на мне, будто это в порядке вещей?
— А разве это плохо? Иногда ты должен исполнять свой долг перед родителем.
Однако она выглядела не как родитель, а лишь как дочь, сидевшая на колене молодого отца.
— Так вы собираетесь издеваться надо мной?.. Терос!
Зэлсионэ произнесла имя своего магического доспеха.
— …А?
Обычно тут же покрывавший её тело доспех не появился. В комнате воцарилась тишина, и лишь шелест деревьев доносился из сада.
— Такое… бред… Терос!
— Речь об этом?
Серебряная капсула оказалась между пальцев Наюты.
— …Это же!
Зэлсионэ переменилась в лице. Она помнила эту капсулу, которая должна была находиться внутри её груди, ядро магического доспеха Терос.
— Ты… вытащила его… сейчас? За такое короткое время… даже без повреждений…
— Для нынешней меня это проще простого.
Зэлсионэ уставилась на девочку таким взглядом, словно говорила, что убьёт её.
— Ах, пожалуйста, не делайте такое пугающее лицо. Это не ложь, что наш разговор будет связан с поисками Айнэ. Если говорить прямо, речь пойдёт об усилении вашего магического доспеха, Тероса.
Зэлсионэ закрыла глаза и опустила уголки губ, но вскоре медленно подняла веки.
— Расскажи в деталях.
3
Раздавался тихий звук горячего источника. Вечернее солнце уже скрылось за деревьями, и занавес ночи опустился. На булыжниках, окружавших открытую купальню, стояли бумажные фонари, оранжевый свет которых отражался на качающейся поверхности воды.