Образ сжавшейся на кровати Селесты преследовал его: подрагивающая, бледная… доступная. Сорочка не скрывала от жадного взора ни мягкие очертания девичьего тела, ни напряженные соски… Застонал, вспоминая, как просвечивал сквозь ткань темный треугольник внизу живота. Дочь Росио! Ребенок дея, который не отказал в помощи, когда отвернулись все. Что бы сделал друг, узнай он о мыслях, которые не оставляют Адора?
Чувство вины разливалось в груди неприятными волнами, но возбуждение так и не проходило. Вожделение, казалось, выворачивало наизнанку, сушило губы, сочилось влагой в штанах. Адор резко остановился перед дверью и скрипнул зубами: не поможет. Ни дождь, ни ночная скачка, ни даже купание в ледяных водах реки. Нужно иное. Медленно развернулся и решительно пошагал ко входу в левое крыло замка.
Жарко! Рванул рубашку, ткань затрещала, пуговицы отлетели со стуком, покатились по полу. Дверь не заперта, даже не скрипнула, хлопнула за спиной, отрезав Адора от холодной темноты. Он попал в теплое, наполненное духом благовоний и ароматами цветов, место. Слух услаждали тихие звуки музыки и интимный смех. Мягкие бордовые занавески с тяжелыми золотистыми кистями скрывали стены и разделяли оплот страсти и удовольствия на отдельные скрытые тяжелыми занавесками комнатушки.
Услышав сладострастный стон, Адор ухмыльнулся и, приподняв ткань, шагнул в один из альковов. Стало легко и понятно. Это обычная жизнь. А чувство вины, поскуливая побитой собакой, осталось у двери в основную часть его замка. В левом крыле не место сожалениям и воспоминаниям, здесь царит страсть и стремление удовлетворить свои желания. Все желания. А он хотел женщину. Страстно хотел.
Прошел дальше и, заметив на одной из кушеток слившуюся в единое целое пару, хмыкнул и тихонько проскользнул в широкую, залитую цветом свечей и смехом девушек, прихожую. Стало очень тихо, лишь там, за занавесками, постанывала еще одна из куртизанок. Ей вторил тихий рык мужчины.
— Дей Белен? — Гасия, лавируя среди девушек в откровенных нарядах, направилась навстречу. — У вас появились особые распоряжения? — Замерла и выразительно осмотрела его разорванную рубашку и топорщащиеся штаны: — О-о…
Услышав это «О-о», девушки поднялись с кресел и окружили своего хозяина. Адор молча обвел взглядом куртизанок и коротко кивнул:
— Ты и ты… — посмотрел на третью и выдохнул: — Ты тоже.
Стараясь не думать о том, что все три девушки с темными волосами и карими глазами, спешно направился к одному из скрытых занавесками альковов. На пути встала Лиция: вперив руки в бока, выставила округлое бедро и собственническим тоном спросила:
— Может, вместо них я одна справлюсь?
Адор молча обогнул растерянную и злую куртизанку и, откинув полог, нырнул в полутьму. Девушки, которые спешили следом, тут же потянулись к Адору, он ощутил на себе умелые ласковые руки. Одна стянула рубашку дея, вторая развязала брюки. Нетерпеливо схватив ее за плечи, прижал к стене и впился жадным поцелуем в податливые губы. Ощутив дразнящий язычок девушки, отстранился и, выругавшись, оттолкнул ее. Повернулся к другой, и, бросив на кушетку, прижал своим телом. По коже, приподнимая волоски, щекочущими ручейками поползла водная магия… Рыкнул. Все не то!
Злость росла, словно ком грязи под телегой. Облепившие его девушки были слишком умелыми, слишком сладко стонали, слишком мягко окутывали его своей разноцветной магией. Ощущения казались острее, вожделение сильнее, но он-то понимал, что это все искусственное! Он сам их обучил, и теперь лишь рычал от ярости, а девушки, не понимая злости наставника, старались лишь сильнее.
— Сопротивляйся, — прохрипел он. — И чтобы никакой магии.
Девушка под ним тут же сменила тактику, пыталась отпихнуть, сбежать, Адор ощутил ее зубы на плече. Закрыл глаза, представил Селесту, застонал. Ее блестящие словно спелые вишни глаза, приоткрытые пухлые губы. Как же хочется впиться в них страстным поцелуем! Девушка постанывала под ним, а Адору этого было мало. Сжал нежную округлую грудь, задрожал всем телом. Что делает с ним маленькая дея Росио? Почему так заводит даже без магии? Или это магия крови так действует? Тогда неудивительно, что верховный попытался изнасиловать девушку. Возможно, он так же лишился разума, ощущая силу Селесты, вдыхая ее аромат девственной кожи, будоража фантазию чувственными картинами.
Адор нетерпеливым рывком отвел острое колено куртизанки в сторону и с рыком вошел в лоно. Вбиваясь с яростью, целиком отдаваясь вожделению, шептал имя другой — недоступной, — девушки. Кровь стучала в висках, в ушах звенело, мысли путались. Что-то о верховном… Смерть, боль, кровь. Кровь! Как же он жаждет ее девственной крови… Вот она магия! Сила Селесты в ее целомудрии, пока она девственница, ее будут хотеть, чтобы забрать магию крови, за счет девушки подняться на новый уровень власти. Осознав это, Адор захрипел и, взрываясь острым удовольствием, содрогнулся в сладком спазме. Куртизанка под ним затихла, другие, не понимая новых требований дея, его не трогали.