Боже! Кто меня за язык тянул!
— Вот твое место работы.
Муж открыл мне дверь в огромную светлую приемную дорогой мягкий уголок и кресла для гостей столик для чая и тумбочка с журналами. Огромный аквариум, вмонтированный прямо в стену. С другой стороны, мое рабочее место. Большой полукруглый стол с компьютером, две стажерки с папками. Кулер с водой огромный горшок с неимение огромной орхидеей ярко-розового цвета и помимо двери в кабинет мужа, еще одна дверь, ведущая в небольшую кухню.
— Чай, кофе, какао соки готовить умеешь?
— Конечно.
— Вот здесь все для бутербродов, сыры, колбасы, овощи, мясо паштеты икра, зелень, — муж распахнул изобилующий деликатесами холодильник, — в нижнем шкафу сладости, в верхнем — алкоголь.
— А туалет ближайший где?
Вот эта дверь. — Муж указал на небольшую дверь слева, которую я не сразу заметила. — Когда я ухожу, рабочее место покидать нельзя, ты должна записывать в блокнот, кто, во сколько позвонил и что сказал, ну и также распечатывать и делать, копии документов и исполнять мои всевозможные поручения. Утро всегда начинай с приготовления бутербродов. Чтобы гости, когда придут не ждали угощения долго. На поднос всегда выкладывай три вида, по два каждого. Но к кофе или чаю всегда сладости, печенье, мармелад пастилу.
— А вы, какие бутерброды любите?
— Я предпочитаю тонко нарезанную свинину. Сырую естественно.
— Фуу! — невольно скривилась я. — Хоть с хлебом?
— Не люблю смешивать вкусы — покачал головой муж. — Пойдем, познакомлю с документами.
Знакомя с документами, муж стоял за спиной и поглаживал плечи, потом спустился к груди, и начал жадно мять. Я неприязненно дернулась. Григорий Сергеевич резко развернул мое кресло к себе. Перед моими глазами оказалась впечатляющая выпуклость на его брюках. Мгновенно залившись краской, я вскинула голову и уставилась ему в глаза.
— доставлять мне удовольствие, теперь тоже твоя обязанность, Аленушка. Но уже как жены. Муж придвинулся ближе и начал расстегивать блузу, бывшую на кнопках.
— Но не здесь же! — выдохнула я, краснея от накатившего желания.
— И здесь и везде где я захочу, и будет возможность.
— А мои желания вас совсем не интересуют?
— В первую очередь, — кивнул ректор, — и сейчас ты хочешь проверить крепость этого стола. Разве я неправ?
Я вспыхнула как спичка. Блин! Сама себе бы не призналась!
Положение спас стук в дверь. Я вскочила, повернула кресло к столу и громко крикнула.
— Войдите!
В приемную вошла мать. Плотно закрыла дверь и бросилась ко мне.
— Оставь нас! — не попросила, потребовала она у зятя.
— И тебе утра доброго, теща любимая, — усмехнулся Григорий Сергеевич, и ушел в свой кабинет.
— Как ты доченька? Голова кружится? — на вот. Пей настоечку по утрам, по чайной ложке после еды. Силы восстанавливает. Мать поставила на стол флакончик грамм на двести со светло-зеленой жидкостью, следом поставила маленькую баночку с кремом. — А этим, там помажь, неприятные ощущения сразу пройдут.
— Женщина, покиньте, пожалуйста, помещение.
Сухим, чужим тоном попросила я. Мать дернулась, словно от пощечины. Обошла стол подошла ко мне, положила руку на плечо, я равнодушно пялилась в монитор компьютера.
— Прости меня доченька! — голос матери дрожал, — Ты не представляешь, как много зависит от вашего брака, а если бы ты оказалась не девственницей, он бы принял это за насмешку над собой и….
— Ты лишилась бы, пожизненного содержания и престижного места? — Усмехнулась я — покиньте помещение Инга Викторовна. Нет у вас больше дочери.
От моих слов, мать побледнела, охнула, отшатнулась от меня, и, пятясь назад, выбежала из приемной, громко хлопнув дверью.
Часть 12
Боль, отразившаяся, в глазах матери ранила и меня.
— Дура! Ругнулась я на себя и бросилась вслед за матерью! Ее спина мелькнула уже далеко по коридору. Вокруг, как назло, было много людей, окликнуть маму при них постеснялась. Все и так слишком заинтересованно пялились, а у мамы наверняка заплаканные глаза.
Я побежала вслед за родительницей. Мысленно взывая к ней.
— Постой мамочка! Прости меня! Остановись!
Ведьма она или нет! Должна же услышать!
Но мама с напором бежала вперед я за ней.
Я так сосредоточилась на ней, что не видела, куда меня собственно ноги несут. Очнулась я когда мне в лицо ударил ветер, мы были на крыше. Мама решительно шла к ее краю.
— Мам! Прости меня! Мам ты чего!
Я схватила мать за руку, потянула на себя, рев же упрямо шла к краю!