— У меня уже в глазах рябит от этих нарядов, — устало выдохнула Фитоль, и оттащила застывшую Ивари от зеркала, — На сегодня сеанс самолюбования можно считать завершенным.
Рука подруги была теплая и немного влажная от полуденного зноя, от которого не спасали даже магические ветерки, искусно замаскированные под статуэтки невест. Это простое прикосновение разрушило наваждение.
— Предлагаю поесть мороженного в «Эль Карамбано».
Фитоль многозначительно посмотрела на брата. Парням было достаточно лишь намека, чтобы вырваться из этого душного пристанища женских тряпок. Но в душе Ивари творился такой хаос, что она, казалось, не замечала ничего вокруг.
— Ты привидение увидела? — беззаботно спросила Фитоль, заглядывая в зеркало. — Руки у тебя просто ледяные! Выглядишь нездоровой. Мадам Бри, упакуйте все, пусть доставят по адресу графини.
Ивари не проронила ни слова, пока они садились в новомодную коляску Варимонда, не отвечала даже на прямые вопросы спутников, когда они проехали полпути к кафе. Варимонд с такой силой размахивал веером перед ее лицом, словно воплощал в каждом движении всю свою страсть. Заколка, удерживающая завитые локоны на макушке, не выдержала пыла его любви, и прическа Ивари стала выглядеть совсем неприлично для молодой благородной сеньориты. Однако графиня, казалось, не обратила на это никакого внимания.
— Ты же всю укладку ей растрепал, — возмутилась Фитоль и выхватила из рук Веримонда злополучный веер. — Бедняжка, ты совсем заболела! Это все духота и магический холод в салонах: с лета в зиму — тут любой простынет. И лоб такой горячий!
После испытания в академии, в жизни Ивари было мало места для радости. Она даже покорно соглашалась на прогулки с неугомонным кавалером и безропотно выполняла бесконечные распоряжения тетушки, в надежде, что физическая и моральная усталость избавят ее от ночной гостьи. Всю ночь ее комнату заливал яркий свет. Она боялась теней и заставила нянюшку стащить в спальню самые яркие маглампы. Но это не помогло.
Жуткий призрак стал являться под утро, когда Ивари была уже слишком утомлена и не могла бороться со сном. Что бы ей ни виделось до этого, она неизменно оказывалась в своей спальне. Пламя свечей пускалось в бешеный вертеж, холодный лунный свет падал на узорный коврик у кровати, а с потолка, окон и закрытой двери стлались тени.
Паучими лапами они ползли к ней. Изогнутые, коряжистые, угловатые твари избрали ее спальню для своих безумных плясок. Они кружили вокруг нее, кусали, рвали все пространство своими невидимыми когтями. А насытившись — сливались воедино. И тогда из аморфной тьмы появлялась она — призрачная девушка с пустыми глазами. Ее сиреневые волосы мерцали в лунном свете словно аметисты.
— Надеюсь, сегодня ты дашь мне имя? — хищно усмехаясь, говорила она.
Сколько бы Ивари не перебирала имен накануне, во сне не могла вспомнить ни одного. От ужаса она лишалась голоса, все задуманное вылетало из головы, а Тень приходила в ярость. Ее черты по-птичьи заострялись, а призрачные руки с крючковатыми пальцами смыкались на шее Ивари. От этих прикосновений, обжигающих то холодом, то нестерпимым жаром, из нее, казалось, уходила сама жизнь.
— Тогда я украду твою душу, — скаля зубы рычал призрак, и девушка просыпалась, судорожно глотая воздух и слезы.
— Прости, лапушка, но мне пришлось его позвать, — жалобно затараторила нянюшка, как только Ивари, усталая и опустошенная, опустилась в кресло у камина. Друзья пожелали ей скорейшего выздоровления и поручили заботам дуэньи.
С кухни тянуло ароматом свежей выпечки, но у Ивари не было аппетита. Ноги гудели, виски наливались тяжестью. На веки словно наковальню положили, оставалось только ударить молотом.
— Сеньор Ревал здесь, — виновато сказала старушка и отступила от двери, пропуская в гостиную ее детский кошмар.
«Ударили таки молотом, — подумала Ивари, после чего ее сознание погрузилось во тьму».
Глава 8: Природа кошмаров
— На лицо полное магическое истощение, — тихо объяснял кому-то Ревал. Его шипящие интонации она узнает из тысячи. Голос гадкого мага звучал в голове набатом, но Ивари была слаба, как котенок и воевать не было сил. Она лежала в постели, подушка сбилась, спутанные волосы колтунами лезли в рот, а за окном была уже ночь. Рядом с кроватью примостился кофейник, видимо, нянюшка оставила. В горле пересохло, губы сухие, как пергамент.
«Нянюшка! Да как она посмела позвать дархова мага, не спросив ее?! — со злостью думала Ивари, — Еще и кофе остыл!»
На звон чашек прибежала нянюшка. Вид у нее был донельзя виноватый.
— Крошка моя… — начала было она, но Ивари подняла руку, всем своим видом демонстрируя, что не намерена слушать оправданий.
— Только воды принеси, — бросила она нянюшке, а подумав, добавила, — И перекусить.
Охая и ахая, дуэнья выбежала из комнаты. Слух Ивари уловил, как она что-то прошептала кому-то за дверью, но разобрать слова не удалось. «Ревал! Ненавижу, ненавижу, ненавижууу! — в ярости думала графиня, комкая одеяло. Ей отчаянно хотелось что-нибудь разбить, просто от бессилия. Чтобы угасло это щемящее чувство абсолютной беспомощности, из-за которой щипало глаза и хотелось разреветься.
Он вошел в ее спальню, как король, превращая девичье убежище в филиал преисподни. Красивый, с идеальными чертами лица, что неудивительно для мага преображений такого уровня. И только рыбьи глаза — мутные и потускневшие выдавали его настоящего. Эти жуткие глаза, в которых отразилась печать уродства, сильно контрастировали с его безупречным обликом.
Высокий, худощавый с неизменной тростью в руке, он производил пугающее впечатление. Совершенные губы были поджаты, и Ивари впервые пришло в голову, что красоту тоже нужно уметь «носить», совсем как модное платье.
— Маленькая сеньорита до сих пор боится меня? — прошелестел Ревал, усаживаясь в кресло у кровати И вари.
Ей хотелось бы с вызовом бросить ему дерзкое «нет», она уже взрослая и, наверное, сможет за себя постоять, но детский страх был сильнее здравого смысла.
От его мантии всегда тянуло запахом трав и лекарств. В нем одновременно сочеталась горечь и приторная сладость, от которой у маленькой Каролины каждый раз начинало сосать под ложечкой. Это было предчувствие чего-то ужасного, хотелось спрятаться, забиться в темный уголок, пусть никто не найдет. В тот раз она стояла у зеркала, и он был слишком близко, настолько, что девочка цепенела от страха. Ее лицо было исчеркано красной краской, словно какой-то безумец изрезал его тончайшим лезвием.
— Ты будешь красавицей, ты станешь невероятной, — шептал ей на ухо маг. Ревал заставлял ее смотреть на себя, наслаждаясь ее ужасом. Бледная ладонь касалась шеи, откидывая волосы, а она вся сжималась от страха.
— И тебе будет очень больно, моя дорогая, — холодные пальцы почти любовно скользили по ее губам…
«Три вдоха и прийти в себя, — подумала Ивари, отгоняя непрошеные воспоминания».
— Что вам нужно? — спросила она, пытаясь вложить в свой тон как можно больше суровости, — Я больше не нуждаюсь в ваших услугах.
Маг вытянул длинные ноги, небрежно откинул трость и уставился на нее своими рыбьими глазами.
— Котенок отрастил коготки? — невинно спросил маг, разглядывая свои ногти, — Но котенок забыл, кто устанавливает правила?
Он разглядывал ее, как тогда, в детстве. Ивари вспыхнула, в ней начал подниматься гнев. Гнев лучше страха, ненависть придает сил.
Боль была повсюду. Голова горела от нестерпимого жара, словно на нее вылили кипящее масло. Казалось, кожа вздулась, еще мгновение, и она попросту лопнет. Во рту появился металлический привкус, кажется, она до крови прокусила язык. Горло саднило от криков, голос сорвался и теперь из ее рта вылетали лишь хриплые стоны.
— Кричи, громче! — шептал Ревал, что-то влажное коснулось ее уха, и девочка с отвращением поняла — это его язык, — Кричи! А что если я сделаю так… Ты сама во всем виновата…