— А компьютер? — спросил я. — Где он?
— Да здесь. — Он похлопал себя по голове.
— Я имею в виду обыкновенный компьютер, — сказал я.
— Все это барахло, — отмахнулся он. — Кстати, как тебя зовут?
— Йонас, — представился я. — А тебя?
— Блим, — ответил он.
— Блим? Ты иностранец?
— Нет, не больше, чем ты.
Он предложил мне сесть за стол, и тут я увидел, что стол был своеобразной шахматной доской. На столе изображены шахматные клетки, все до одной пронумерованные. В середине стола на большом белом поле — рисунок животного, больше всего похожего на коня. Другие поля не имели картинок и были черного и красного цвета.
— Это и есть игра? — спросил я.
— Детский вопрос, — ухмыльнулся Блим. — Ты уже, наверное, видел эту магическую игру?
— Магическую игру?
— Да, настоящую, серьезную игру. А не эти компьютерные детские игрушки.
— Какую еще серьезную игру? — Я действительно его не понимал.
— Играющий либо выигрывает, либо проигрывает.
— Но так бывает в большинстве игр.
— Если ты проиграешь здесь, то сам попадешь внутрь игры.
Я заметил, что он улыбался очень зло, когда говорил: «…сам попадешь внутрь игры». Вся эта история порядком мне надоела. Я почувствовал беспокойство оттого, что сижу здесь и даже не понимаю, о чем мы говорим.
— Я ухожу, — сказал я и встал.
— Уже? — удивился он. — Это невозможно.
— Еще как возможно, — заверил я его.
Тогда Блим молниеносно схватил стол обеими руками и повернул его. Я почувствовал слабый запах машинного масла и услышал неприятный скрежет, в ту же секунду обернулся и увидел, что дверь, в которую мы вошли, исчезла. Я подбежал к стене, но на ней не было ни малейших следов двери.
— Что случилось?
— Где дверь? — спросил я.
— Ушла к тем, кто не хотел играть в эту игру, — усмехнувшись сказал Блим.
Тут я заметил, что торчавшие у него изо рта зубы были скорее клыками, а у волос пепельный оттенок. Глаза — маленькие и жалящие. Я понял, что это вовсе не обыкновенный мальчишка. Но кто же? Привидение? Эльф? Жуткое чудовище? Я постучал по стене кулаком, но только поранил руку о камни.
— Магическая игра ждет! — призвал Блим. — Выбора нет.
— Раз так, научи меня этой проклятой игре, — сказал я и почувствовал, что голос у меня вот-вот сорвется.
— Ты ответишь на три вопроса, которые сам выберешь, — прошептал Блим и тихо рассмеялся. — Получишь три умных вопроса, если угадаешь нужные клетки на доске.
Я стоял у стола, потому что боялся сесть. Нерешительно показал на одну клетку. Номер 63. Блим тут же повернул стол, и квадрат с номером 63 заполыхал ярким красным цветом.
— Сколько сторон имеет пирамида? — с вызовом спросил Блим.
— Четыре, — ответил я, не задумываясь ни на секунду.
— Верно! — воскликнул Блим и побледнел. — Ты — уникальный гений. Выбирай вторую клетку!
Я выбрал квадратик номер 35. Блим повернул стол, клетка заполыхала. Он задал второй вопрос:
— Какого цвета банановые яблоки?
— Банановые яблоки? — спросил я смутившись.
— Ну да, цвет банановых яблок?
— Не знаю.
— Плохой ответ, — сказал Блим и задрожал. — Какой невероятный болван! Счет сравнялся. Один — один.
Теперь уже задрожал я. Больше я не мог смотреть прямо в лицо Блима. Взгляд его стал отталкивающим. Как это я раньше не замечал, что он вообще не похож на нормальное человеческое существо? Одежды рваная, вся в лохмотьях. На губах играла отвратительная ухмылка. Но хуже всего было мое собственное положение. Теперь, чтобы выиграть, мне надо было дать правильный ответ. Дрожащей рукой я указал еще на одну клетку. Номер 12. Блим повернул стол. Эта клетка была черной и не заполыхала, как две предыдущие. Я закрыл глаза и услышал, как Блим шлепает губами, задавая следующий вопрос:
— Скажи мне, как возникает световой шар?
— Световой шар?
Я попытался вспомнить, что это за штука — световой шар? Может быть, когда-то раньше я это знал. Но единственное, что пришло мне в голову сейчас, это:
— В результате взрыва!
Блим постучал по столу кулаками и стал смеяться как сумасшедший. Я не сразу понял, правильно ли ответил, но потом до меня дошло, что это он смеялся над моим невежеством.
— Мне ведь только тринадцать лет, — сказал я и постарался сделать вид, будто ничего особенного не произошло. Мне совсем не хотелось, чтобы он подумал, будто я чего-то боюсь. — Я еще не знаю всего на свете!
— Никто не знает всего на свете, — сказал Блим. — Никто не знает, например, про эту дверь.