По мере продвижения работы площадь все больше расширялась, ее центральная часть быстро обустраивалась, выставляя на всеобщее обозрение ряд невесомых ажурных фонарей и пышные увитые живыми цветами скамейки и беседки. Бесчисленное количество аккуратных деревянных столиков, расставленных рядом со скамейками, подмастерии застилали неестественно белоснежными скатертями, сотканными из лепестков луговых цветов. Девушки тут же украшали каждый стол пышным букетом, в середине которого располагался крупный белый бутон тиолии, привлекающий своим сладковатым ароматом местных насекомых, очень схожих с земными бабочками — крылья этих созданий почти закрывали тонкие тела, а на полупрозрачных чешуйках, с наступлением сумерек проявлялся витиеватый светящийся узор.
Когда выкладка пола центральной площади была завершена, мастера перешли к работе над дорожками и отдельными участками. Они предназначались для будущих павильонов и специальных площадок где маги бережно расставляли заявленные в этом году на ярмарку изобретения. Каждый такой островок примыкал к центральной части широким коротким мостом, площадки окаймляли тонкие каменные парапеты, украшенные пышными щедро посыпанными мелкой крошкой разноцветных кристаллов света. Фасадную часть островков украсили высокими полукруглыми арками, сплетенными из плотных стеблей накапливающих воду растений. Замысловатый узор этих гибких лиан повторял точно вымеренную форму свода, под которым красовались сложенные из тонких стеблей надписи с названием той или иной придумки и имя мага-изобретателя, представлявшего свое творение.
Скоро свободное пространство площади начало тесно заполняться — после обустройства площадок для изобретений, которые располагались на возвышении таким образом, чтобы их было видно со всех сторон, мастера и торговцы принялись за оформление рабочих зон. Разнообразные тканевые навесы торговых павильонов заструились на ветру ярким разноцветным потоком. Легкие шелковые полотна, соединенные в центре крупным золотистым кольцом, парили в воздухе без какой-либо опоры. Внутри в сумраке этих невесомых шатров, под трепещущими сводами на широких бархатных листьях в жемчужных раковинах располагались округлые флаконы до краёв наполненные ароматной водой распространяющие вокруг себя мягкий пьянещий аромат цветов.
Рулоны магически созданной ткани щедро заполняли прилавки торговцев, яркая мозаика разноцветных лоскутов плавно покачивалась на ветру, привлекая внимание пестрым калейдоскопом самых невообразимые оттенков. Лавка с редкими растениями походила на благоухающий цветник, и даже среди прочих экзотических павильонов выглядела как живописный оазис с сверкающими и днем и ночью бутонами цвета ночного неба, усеянных звездной пылью. Ещё бледные в свете дня, они источали мягкое сияние вечером, а в темное время суток составляли конкуренцию кристаллам света. Лепестки других диковенных цветов имели меняли свой цвет в зависимости от температуры воздуха от невесомых прозрачно-серебристых оттенков днем до плотно-бархатных ночью.
Стройные ряды тарелок, от крупных блюд до крохотных соусниц заполняли прилавки торговцев каменной посуды. Тонкотелые, вытянутой формы бокалы, тяжелые резные кубки и скромные чашки теснились на узких полках, поражая изобилием оттенков и текстур. Рядом с посудной лавкой расположился торговец редких магических кристаллов и зелий. На бархатных подставках лежали десятки драгоценных камней. Льдисто-белые кристаллы обычно использовали лекари, с их помощью можно было очистить воздух и насытить его кислородом. Камень, внутри которого плавно перетекала густая золотистая масса, использовался для создания дорогих тканей. Он легко плавился и придавал сотканному материалу насыщенный золотой оттенок. Алый камень округлой формы — ризалин, пользовался большой популярностью у мастеров-ювелиров, так как он был способен придать любому камню полупрозрачный вид.
В мягкой полутени шатра, расположенного в стороне, маги вырастили несколько декоративных низкорослых деревьев с пышной нежно-розовой листвой. Среди ветвей сидели крупные птицы, одни с жемчужным оперением, переливающимся как чешуя, другие с длинными малиновыми хвостами и пучками тонких перьев на голове, имитирующих корону. Гордые венценосные птицы славились своим пением, их голоса походили и на хрустальный звон колокольчиков и на дыхание ветра в ледяных гротах, где эхо создавало мистическую мелодию, которую не повторит ни один музыкальный инструмент.