Там была «центральная» тема — Спящая Красавица и как она просыпается. Только она у нас не просыпалась. Потому что все сказки были про то, что она спит и спит и спит (как вариант — умерла; «Мертвую Царевну» мы даже ставили отдельным спектаклем). И НИКАКОГО выхода. Пять дней в такой атмосфере было реально тяжко. При всей нашей друг к другу (многих) взаимной симпатии и уважении.
И вот. Была там такая Чита… (Потому что на группах я обычно оперирую кличками, которые там же рождаются; я и помню потом обычно именно эти клички, и часто «цивильные» имена многих своих «клиентов» так никогда и не знаю; а некоторые из этих кличек, конечно, приклеиваются на года). Я не помню, что за сказки она придумывала, Чита. Помню, что ее в последний день начало сильно волновать: «Так что же делать? Так что же делать? Как же выйти из сценария?» И я ей говорю, в середине где-то дня: да влегкую! Да за пять минут! Она говорит: «Да? Ах-ах-ах! А как?» А я: «Пошли сейчас на пять минут выйдем на улицу голыми погулять». Она говорит: «Ой, нет». И весь остаток дня промолчала.
Настал вечер. Мы устроили бал-карнавал, очень настоящий. Я был на нем Нарциссом (молчать, господа психоаналитики! сам знаю!) А после бала стали подводить итоги. Было полдевятого вечера, семинар был до девяти. Заговорила Чита.
И говорит: «У меня из головы все не идет задание, которое ты мне днем давал. И хочется, и колется. Я ведь понимаю, что это напрямую связано с выходом из сценария — что вот он — и что я все равно торможу — и что это же и есть мой сценарий… Но так хочется из него выйти!!» Я говорю: ну ладно, в чем проблема. Это же дело пяти минут. Они у нас еще есть. Пошли.
И она — идет! То есть мы выходим в коридор, скидываем одежду и выходим на улицу. В такой городской двор между стандартными хрущевскими пятиэтажками. И первые полминуты идем молча и довольно весело. Я беру ее за руку, пытаюсь как-то развлечь. Потому что она на глазах начинает страшно зажиматься. Во дворе, понятно, люди, хотя я сам не очень на них смотрю. Еще через пару минут становится понятно, что надо возвращаться — она просто мертвеет у меня в руке. Мы идем обратно, в коридоре одеваемся и заходим в зал для занятий. Там наши, сгрудившиеся у окон. Некоторые примерно в том же полуобморочном состоянии. Некоторые, наоборот, пылают возбуждением.
Я, наивный, думал, что тут и сказочке конец. Ан нет — это было только начало!
Через минут пять-десять у наших дверей раздается мощный гул и стуки. Мы открыли, и я вышел к «народу». Что я, кстати, понял только потом — это что я по- прежнему был в маскарадном своем раскрасе. Когда трикстер уже начинает морочить приличным людям головы, он это таки делает полноформатно.
Итак, я вышел на улицу. У дверей стояли человек десять взрослых и пяток детей-подростков. Ну, что они говорили мне — примерно понятно. Я очень постарался максимально трезвым и взрослым тоном объяснить, что это такой специальный тренинг, а в чем он состоит, я готов всем объяснить подробно через двадцать минут, когда тренинг закончится. Они продолжали шуметь. Первенство из них я бы отдал мальчишке лет одиннадцати. Он орал: «Это же психотравма! Я теперь пойду и повешусь, и вы будете виноваты!» Я повернулся к нему и сказал: «Иди, вешайся». Но его трудно было сбить. Он тут же заорал: «Не повешусь! Тогда руку разобью!» И действительно принялся рукой — локтем — изо всех сил лупить по кирпичной стенке.
Вообще говоря, это было уже почти и все. «На измену» выпала добрая половина участников. Подведение итогов было в большой степени сорвано — никто ни о чем другом говорить не мог.
Потом мы закончили, и я вышел на улицу, как обещал «народу». Там не было уже никого — только один мужчина, который сказал: «Я черный колдун. Можно зайти?»
!
Вот видите, я не виноват. Я ж его не придумал. Я уже сильно устал за этот день и хотел отдохнуть. Мы прошли внутрь и сели пить чай.
Мужик, с одной стороны, выглядел сильно «неадекватно». С другой, было два интересных момента. Во-первых, я помнил его полчаса назад, когда он вел себя совершенно по-другому — бил кулаком в грудь и кричал про нравственные ценности. Такую поведенческую гибкость заценил бы любой НЛПист. Во-вторых, он очень прямо и «попадая» начал с нами разговаривать. Мне он сказал: «Ты думаешь, ты скоморох?» (хотя я ни о чем таком при нем не говорил). А организатору семинара: «Ты думаешь, ты ведьма?» (Хотя уж она и подавно ничего такого при нем не говорила, но, насколько я знал, думала). И так далее в том же духе. Он не просто гнал белиберду. Он говорил явно осмысленные вещи.