Утром я подскочила, едва в листве очнулись и зачирикали пичуги. Поляну заполнял аромат мяса, но прутиков над костром с затухающими углями я не увидела. Впрочем, разгадывать эту загадку мне было некогда, я торопливо шмыгнула с поляны, а когда вернулась, Леон разрезал на пне здоровенный кусок мяса. Он-то и пах, словно его только что вытащили из печи. На месте костра виднелось углубление.
– Как? – оторопела я.
– Старый способ, – пожал плечами Леон. – Заворачиваешь мясо в мокрый сфагнум…
У меня в голове закрутилось что-то из уроков общей биологии, смысл которой для боевого мага я так и не поняла… Не понимала до вчерашнего дня, когда все же смогла попасть в сердце кабану.
– Мох? – переспросила я.
Леон кивнул.
– Засыпаешь землей и разводишь сверху костер.
Нет, это просто невыносимо – находиться рядом с этаким всезнайкой! Но мне надо успокоиться, в конце концов, если бы не он… Воспоминания за ночь словно поблекли, отдалились, но все равно стало немного жутко.
Куска хватило обоим, чтобы наесться вдоволь, но едва я вытерла травой испачканные соком пальцы, Леон поднялся.
– Помогай. Кабана я вчера разделал и из медведя кишки вынул, чтобы не испортили всю тушу.
Только сейчас, когда аромат жареного мяса перестал дурманить мне разум, я уловила и другие запахи – металлический, крови, и едва заметный сладковатый, разложения. Куски мяса, когда-то бывшие кабаном, лежали рядом с медвежьей тушей.
– По-моему, оно уже испортилось.
– Нет, это от закопанных кишок. А на туши я пару раз сотворил сухого льда, так что пока держится.
– Может, стазис? – спросила я.
– Валяй, если сумеешь. Я – пас.
Значит, и он не уверен, что получится, а позориться не хочет. До чего же приятно было сознавать, что и ему не все заклинания подвластны. Но Леон не дал мне долго радоваться, повторив:
– Помогай. Я и один могу, но будет дольше.
И начал командовать, будто это не он был моим денщиком, а я – его служанкой: тут придержи, тут поверни, тут оттяни шкуру… Я старалась не слишком кривить нос, напоминая себе, что от кухонной разделки мяса происходящее сейчас отличалось только масштабами. И изо всех сил сдерживала все растущее раздражение. Раскомандовался!
– Где ты так научился? – не удержалась я от вопроса.
– На охоте, – снизошел до ответа Фальконте.
– А потом что? Мы ведь их сейчас не утащим, надо сходить за помощью в деревню.
– Не утащим, – кивнул Леон. Добавил: – Все не утащим. Но шкуру я бы… – Он покачал головой. – Нет, слишком тяжелая, не сейчас. Тогда возьмем то, что сможем унести: вдруг задержимся или мясо не убережем. Я возьму себе медвежью шею – пусть бабка Сала сготовит, пока туда-сюда бегаем. А ты, если хочешь, забери кабанью вырезку. Я вчера только шею и лопатку сготовил.
– Но как я?..
Он закатил глаза, будто я была маленькой девочкой.
– Крапива – вон. – Он указал на край поляны. – Завернешь в нее, она помогает мясу лучше храниться. И вот этим увяжешь. Забыл тебе вчера отдать.
Он протянул мне мой платок.
Я выхватила его из рук, открыла рот возмутиться и поняла, что он взял мою вещь не просто так. Буркнула:
– Спасибо.
Платок было жаль. Как я его потом отстирывать буду?
Будто показывая мне, несмышленой, что и как, Леон пустил в заросли крапивы «Серп» – над самой землей, так что стебли полегли срезанные. Отхватил от медвежьей туши изрядный кусок мяса, натянув на ладони рукава, обернул его крапивой и обмотал тем самым плащом, в котором я спала всю ночь. И даже не поморщился, будто так и надо – пачкать дорогую вещь травяным соком и кровью!
Пока я негодовала про себя, что у кого-то денег куры не клюют, и вовсе не за собственные заслуги, Леон отрезал кусок из кабаньей туши, протянул мне.
– Дальше сама.
У меня получилось не так ловко. А когда я выпрямилась, этот гаденыш снова выглядел как с иголочки – будто его одежда только что не была покрыта кровью и копотью!
Я оглядела себя. Леон хмыкнул и сотворил заклинание, превратив и мою одежду в идеально чистую. Но с каким лицом он это сделал! Будто в очередной раз напоминал, какая я неумеха!
Все же я проворчала слова благодарности.
Перевела взгляд на туши.
– Пропадет ведь, пока мы ходим!
– Я сейчас сотворю сухого льда. И привяжу заклинание хоть…
Он посмотрел на кинжал в своей руке.
– Да, вот хоть на этот кинжал. Железо долго держит магию, до вечера провисит.