На самом деле, будь моя воля, я бы прямо сейчас запихнул ее в телегу и отослал в Вальтремо, пусть даже для этого мне бы пришлось ее связать и заткнуть рот.
Но, если отправиться в гарнизон прямо сейчас, на месте окажемся к ночи. К тому же все случившееся требовало подробного и обстоятельного доклада. Настолько подробного и настолько обстоятельного, чтобы мог впечатлить даже последнего идиота – любого, кому попадет направленный Ротонде рапорт.
Или действительно поехать с Габи? Вряд ли ей удастся уговорить капитана перевести своих людей в Кранивилью. У меня все же язык лучше подвешен. Хотя Ротонде не дурак, и трусом вроде не был никогда.
Да, два боевых мага и десяток солдат – не та армия, которая способна одолеть воскресшего некроманта, пусть даже сразу после воскрешения он будет наверняка слабее, чем в годы своего расцвета. Но даже эта жалкая горстка людей все же лучше, чем два студента. Я не льстил ни себе, ни Габриэле, прекрасно сознавая пределы собственных возможностей.
Настроение у меня испортилось окончательно. Пронизанный солнцем лес стал казаться темным и жутким, так и хотелось прибавить шагу, чтобы выбраться из него.
– Так тихо… – сказала Габи почему-то шепотом.
И я понял, почему лес выглядел жутким: он затих, будто не осталось ни одной птахи, ни одной мыши в подстилке. Будто все живое скрылось, ожидая…
Сам не зная зачем, я пустил «Бредень» – и выругался, когда заклинание зацепило чужую магию.
Магию, которой неоткуда было здесь взяться.
Кроме одного варианта.
Глава 42
Леон
– Что там находится? – спросила Габи, поняв, что «Бредень» что-то уловил.
Я пожал плечами. Хоть от скуки и успел облазить окрестности деревни, но и «живой» родник пропустил, и о том, зачем инициировать каскад заклинаний именно здесь, представления не имел.
Одно было ясно – сила, сворачивающаяся впереди, темная, а значит, ничего хорошего ждать не приходится.
– Беги в деревню, – сказал я, снимая с шеи цепочку с ключом, висевшую рядом с сигнальным артефактом Ротонде. – Это от саквояжа. На дне шкатулка, плоская, деревянная, без украшений и замка. Там боевые артефакты. Надевай все на себя и…
Очень хотелось закончить: «…беги, не останавливаясь, до самого Вальтремо», но ведь не послушает.
– …найдешь меня по «Путеводной нити».
– А ты?
– А я посмотрю, что там такое. Осторожно и не привлекая внимания. – Я улыбнулся. – Не бойся, нарываться не буду. Главное – вовремя смыться.
Если получится.
Габи прикусила губу, и было видно, что ей очень хочется поспорить. Но она только сказала:
– Хорошо.
Я мысленно выдохнул: времени на споры не было вовсе. Но, похоже, здравый смысл в ней возобладал. Даже те ерундовые артефакты, что лежали сейчас в доме бабки Салы, были лучше, чем ничего.
Габи шагнула было прочь, но развернулась. Вытащила из рукава платочек, протянула мне.
– Вдруг разминемся.
Я взял кусочек ткани, нагретый теплом ее тела.
– У тебя мой ключ, если что.
Она кивнула. Не выдержав, я перехватил ее за запястье, притянул к себе.
– На удачу, – выдохнул я, наклоняясь к ее губам.
Пропади оно все пропадом, я по-прежнему не мог ей ничего обещать, но и отпустить просто так не мог – сейчас, возможно, отпуская навсегда, если не переживу встречу с тем, что идет из леса.
Как не мог и сказать, что я чувствую, но наши руки и губы обошлись без слов.
Мне бы хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не прекращался, но пришлось разжать объятья. Габи заглянула мне в глаза.
– Я вернусь, слышишь! Найду тебя, что бы ни случилось. Только…
– Я знаю, – улыбнулся я.
Она двинулась в сторону деревни. Оглянулась.
– Бегом! – рявкнул я. – Ты боевой маг или девчонка с глазами на мокром месте?
Она выругалась, рассказав, где и когда видела всех Фальконте, и меня в том числе, и умчалась.
Я двинулся туда, где бурлила, набирая мощь, темная сила.
Что-то затрещало в кустах. Я напрягся. Из леса вылетел медвежонок, за ним еще один, а следом промчалась медведица, проигнорировав мое присутствие, – и я едва удержал заклинание, уже повисшее на кончиках пальцев.
Так бывает, когда идет лесной пожар. Животные спасаются, не обращая внимания друг на друга. Но я не чувствовал ни дыма, ни жара, не слышал рева огня.
Плохо, очень плохо, даже звери чуют какую-то хтонь. У меня самого внутри что-то вопило, требуя слиться с ближайшим деревом, зарыться в землю, убежать, исчезнуть, потому что то, что сгущалось там, впереди, было воплощенным ужасом. Но надо было идти. Колени ослабли, перестало хватать воздуха. Я словно двигался сквозь густой кисель, так бывает в кошмарах. А сейчас все происходило наяву.