– Все, – сообщил мне Аттинур.
Я сняла браслетик и подошла к столу – протянула его магистру, тот протянул мне направление на прохождение практики… Вырвал из моих пальцев браслет и попытался не отдать бумаги, но тут уж я поторопилась отобрать их.
– Вон из моего кабинета, – напутствовал меня ректор, усаживаясь на свое место и со всем тщанием начав разглядывать браслет.
Если мне повезет, о том, что это пустышка, он узнает в течение пары часов и выбросит его. Скорее всего из окна. Так что я сейчас быстренько соберусь и под окном ректора подожду отбытия к драконам, есть шанс, что мой браслет ко мне еще вернется.
– До свидания, – попрощалась я, выходя из кабинета ректора.
Вслед мне понеслось что-то не особо цензурное, но это уже не имело значения – нужно было быстро, причем очень быстро собираться, и я не о личных вещах, у меня их практически не было, – мне нужны книги. Причем я имею полное право брать учебные пособия направляясь на учебную практику, так что за воровство книг никто из университета не выгонит.
Устроившись на верхней ступеньке приставной лестницы, я открыла учебник «Драконоведение» семисотого года издания, пробежалась взглядом по строкам. Семисотые – темное время, время, когда инквизиция старательно боролась с магами, ведьмами, в целом с прогрессом. И вероятно, сейчас читать умели бы лишь монахи в глухих горных монастырях, но в дело вмешались драконы. Вмешались сурово и основательно, и церковный произвол был прекращен, а по всем королевствам запылали храмы, а не костры с «ведьмами» и «ведьмаками». Маги же отплатили драконам черной неблагодарностью, и орден Безумных организовал нападение на нескольких молодых драконов, учившихся в Академии Огня в Братиславере, куда они поступили на общих основаниях. Драконы погибли, но сделать из их кожи и волос декокты маги не успели – были заняты медленным сгоранием в течение нескольких суток, потому как расплата за содеянное в лице старших драконов настигла мгновенно. Но этот случай стал уроком для всего крылатого народа, и драконы запретили своему молодняку покидать Долину до наступления зрелости, периода, после которого любой дракон становился практически неуязвим. Сама же Долина была закрыта для всех народов, и в целом с тех самых пор о драконах толком никому и ничего не было известно. Ну а маги предпочли «забыть» о случившемся, так что книга, которую я держала в своих руках, фактически была последней монографией о крылатом народе.
И ныне нам, студентам, о драконах давали лишь краткую историческую справку, еще они упоминались в разделе виды пламени, и на этом все. Так что, когда я час назад пришла с просьбой о выдаче материала про драконов, мне лишь неопределенно махнули в направлении библиотечного хранилища. Первые три учебника – «Драконология», «История крылатого народа» и «Драконье пламя» – я обнаружила в разделе древних книг, и неудивительно, они датировались сотым и трехсотыми годами, даже написаны были на старом языке, а вот «Драконоведение» нашла совершенно случайно – дракончик, выведенный золотой краской на корешке, привлек внимание, сверкнув среди массы застарелых, покрытых пылью томов. И вот я тут, листаю новенькие, словно нечитанные страницы, со странной записью в самом начале: «Акона десскаета лимна, лимерине».
Дверь в хранилище открылась, я услышала звук шагов, а затем голос Тихомира:
– Милада?
Отвечать не стала. Все понимаю, но они предали дважды. А я ведь, завершив с Призрачным ямщиком, кусочки повозки передала и им, чтобы они зачет сдать смогли. Но им оказалось мало того, что они меня вчера бросили, прекрасно отдавая себе отчет, что не оставили и шанса на выживание, парни предали меня и сегодня. За что?
– Милада, прости. – Тихомир нерешительно топтался у входа.
Отсюда, а я практически под потолком сидела, была видна его огромная несуразная фигура, гораздо более подходящая кузнецу, чем магу.
– Милада…
Провела ладонью по переплету книги, успокаиваясь, дракончик на переплете вновь сверкнул червонным золотом… Странно. Огляделась в поисках источников света, не нашла ничего, что могло бы вызвать этот отблеск.
– Я знаю, что ты здесь, – заговорил вдруг Тихомир. – Ты не отвечаешь, я понимаю, мне нечем оправдаться, просто… прости.
Легко просить прощения, предав дважды.
– Милада, когда ты… вернешься, я с отцом говорил… давно уже, ты это… тебе в нашем доме место всегда найдется.