Голод угрюмо кивнул и снова принялся за пирожки.
А мы с драконом вышли в кромешную тьму.
Затем Ирэнарн взял меня за руку и уверенно повел за собой, решительно двигаясь вперед, потом вниз, вниз, вниз, снова вперед, туда, где я уже ничего не видела вообще.
— Тебя понести? — неожиданно остановившись, спросил Главнокомандующий.
— Думаю — не стоит, — осторожно отказалась я.
— Почему же? — насмешливо спросил дракон.
Я не была уверена, что нужно отвечать на этот вопрос, но все же сказала:
— Потому что не стоит.
— И все же — почему? — Мне казалось, что я точно вижу улыбку Ирэнарна.
— Да потому что непонятно, как вы на любое неосторожное прикосновение отреагируете! — в сердцах ответила я.
И рука, держащая мою ладонь похолодела. Не дрогнула, не сжала мою руку, не отреагировала никак, только прикосновение вдруг из теплого и полного света стало темным и холодным.
— Я вас обидела? — слова вырвались сами, а я на шаг ближе подошла к остановившемуся дракону.
— Обидела? — переспросил он. И тут же ответил: — Нет.
И дракон резко свернул, утягивая меня за собой.
Только на этот раз он шел не в пример быстрее, уже не подстраиваясь под мои шаги и словно размышляя о чем-то, что неизменно погружало и так царящую вокруг темноту в какой-то жуткий, беспросветный мрак. И мы спускались все ниже и ниже, а внутри становилось холоднее и холоднее.
— Милада, вы когда-нибудь испытывали голод? — вдруг тихо спросил Главнокомандующий, начав снова идти медленнее.
— Да, — ответила испуганным шепотом.
— Дикий, неистовый, разрывающий душу на части голод, — продолжил дракон.
Душу от голода не разрывает, это я точно знала. От противоречий — да, от ощущения дикой несправедливости — тоже, но от голода…
— Вы ведь не голод испытываете, — едва слышно проговорила я.
Ирэнарн остановился на одно мгновение, но затем вновь продолжил путь. Молча.
Безропотно следуя за ним, я ощущала наползающий из темноты холод и, стараясь отвлечься от ощущения замерзания, спросила:
— Куда мы идем?
— Почти пришли, — резко ответил дракон.
И следующий мой шаг запустил ту разошедшуюся по пространству кромку огня, что я уже видела в помещении, где содержали Голода… только здесь пламя разбежалось синим огненным мерцанием, как на подожженном спирте, и осталось сиять на стенах, подсвечивая ледяные сталактиты и объемные ледяные скульптуры… одну за другой, изображающие девушку, судя по глазам — дракона, и ее же, только в драконьей ипостаси.
— Лед, — произнес Ирэнарн, — та грань стихии воды, что нам не подвластна.
Он оглянулся на меня, затем решительно снял с себя мундир и, укутав меня, прошел вперед, вернувшись к рассказу:
— Огонь мы контролируем едва ли не с рождения, с камнем учимся работать еще в детстве, любой металл осваиваем в юности, но лед…
Я осторожно ступала за драконом, в изумлении оглядываясь по сторонам, и остановилась, увидев уродливые полурастопленные статуи из непрозрачного льда.
— Боевые драконы, не прошедшие испытание льдом, никогда не получают руководящих должностей, — проследив за моим взглядом, сообщил Ирэнарн. — Это испытание можно попытаться пройти повторно, но те, кто достиг положения сотника, тысячника, десятитысячника, подвергаются испытанию льдом ежегодно.
И Черный дракон отправился дальше, недвусмысленно предложив идти за собой.
Я шла. По застывшим потекам некогда воды, переступая через фигуры, наполовину созданные изо льда, а частично из металла, и кажется, догадывалась, что те, кто не был способен управляться со льдом, невольно вплетали в скульптуру ту стихию, что была ближе и послушнее. Спустя некоторое время заметила, что скульптуры не были той, одной девушкой, они все были разные. Девушки разные.
— Почему здесь везде драконицы? — спросила едва слышно.
Но эхо разнесло мой голос по пещере, отразившись от скал.
— Женщины — это то, что заставляет терять контроль. — Ирэнарн ждал меня впереди, рядом с фигурой, полностью созданной из железа.
Но даже издали я вдруг поняла — это я.
Я, в момент, когда прижала его ладонь к себе.
И я остановилась.
А затем заметила и то, чего не увидела сразу — рядом с десятком искусно выполненных ледяных скульптур, расположены две из оплавленного, искореженного льда.
— Это, — дракон указал на ровный ряд скульптур, — созданные до того, как я узнал тебя. Мои ежегодные с успехом пройденные испытания. — А это, — он недовольно поджал губы, глядя на искореженную, — то, что попытался создать в ночь, когда отдал тебя Камали.