— Милада! — прозвучало почти угрожающе.
Отвернулась и посмотрела на пол. Пол был каменным, как и все здесь. Камень ржаво-серого цвета, разрезанный на ровные плиты, на какой-то момент стал неясным и нечетким, но затем слезы соскользнули с ресниц, и я снова могла безразлично смотреть на его природный рисунок.
— За мою наири! — словно выносил приговор, а не провозглашал тост, произнес Главнокомандующий.
И рисунок камня вновь стал размытым и нечетким.
А драконы, выпив, сели и принялись за ужин, проходивший в атмосфере тягостного молчания. Тяжелого, гнетущего, напряженного молчания.
Молчания, в котором вдруг отчетливо послышался нарастающий звук возмущенных голосов и рык, потрясший всю Крепость до основания: «Я древний!»
Вздрогнув, я подняла голову и посмотрела на боковую дверь, ведущую из зала, за которой, как мне показалось, и были слышны голоса. Причем не только Асур-Ррата.
— Моя внучка! — раздался вдруг возмущенный крик, от которого по стенам затрепетали факелы.
Эта «бабушка» была мне совершенно не знакома. В смысле, я вообще никогда не слышала о бабушках с таким тембром и силой голоса, но новая родственница явно очень-очень-очень хотела меня видеть, настолько, что второй крик загасил половину свечей в зале.
Я мельком посмотрела на Ирэнарна и вздрогнула — внушительный золотой кубок в его руке оказался смят, хуже того — шипел и плавился, золото стекало на стол сверкающей лужицей.
— Он подписал бумаги, — с каким-то мрачным удовлетворением произнес Зэрнур, отсалютовал мне и выпил свой бокал до дна.
Главнокомандующий посмотрел на Бронзового дракона так, что тот закашлялся, видимо, не в то горло попало вино.
А Ирэнарн откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и с ожесточенной решимостью приказал кому-то в пустоту:
— Открой.
Послышался грохот снесенных где-то в глубине Крепости ворот, а затем распахнулись тяжелые двустворчатые двери бокового входа, и в зал стремительно вошел Асур-Ррат в своей истинной форме. За ним в помещение влетела маленькая совершенно седая старушка в белом драконьем платье, а после решительным шагом вошел Гаррат. Но, несмотря на статус действующего Владыки долины, он не произнес ни слова, предоставив своим спутникам возможность говорить первыми.
Асур-Ррата такие мелочи, как оглядка на спутников, не интересовала вовсе, и первый вопрос, который он задал, был адресован мне:
— Ты подарок с золотой лентой брала?
Я отрицательно покачала головой.
— Тогда я не понял, это вот все что за дела? — возмутился древний. — И на каком основании ты не отправила этого извращенца пешим строем по лесам и весям?!
Прозвучало грубо, настолько, что все присутствующие драконы подобрались, как-то разом напомнив, что они все-таки боевые.
Но все молчали, и так как вопрос снова был ко мне, я и ответила:
— На том основании, что Главнокомандующий спас мою жизнь… упустив из-за этого магистра Воронира… — Последние слова дались мне с трудом.
В груди болезненно сжалось сердце… ровно до слов Асур-Ррата:
— В таком случае я требую немедленной свадьбы!
После чего обернулся к драконьей бабушке и сообщил ей:
— Вообще, что за дела? Меня она спасла? Спасла. Теперь пусть берет под покровительство, раз у нас в Долине нынче такие законы.
Бабуля поправила белые пряди растрепавшихся из пучка волос, прищурилась, размышляя, после чего заметила:
— И то правда. Тебя-то она первым спасла. Стало быть, счас всем родом скинемся тебе на золотишко, будем делать из тебя наири. — Она скорбно вздохнула и протянула: — А что?.. Раз такой закон имеется — надо следовать.
Шокированными после этих слов стали всего двое — я и Гаррат. Древний и, похоже, моя новая бабушка выглядели невозмутимыми донельзя, боевые драконы подобрались сильнее прежнего, на Черного дракона я не смотрела вовсе, а вот с Владыкой мы удивленно переглянулись.
— Так, стоп, — возмутился Гаррат, — мы так не договаривались.
— А это неважно, — беззаботно откликнулась бабушка.
— Что значит «неважно»? — разозлился Владыка. — У нас был договор!
— А у меня склероз. — Драконица умудрилась беззубо улыбнуться, хотя зубы у нее точно все были на месте. — Старая уже, ничего не помню.
— Да и я не молод, — поддакнул Асур-Ррат. — Древние мы, что тут сказать.
У Гаррата рот приоткрылся и с клацающим звуком захлопнулся. И да — ему нашлось, что сказать:
— Жулье престарелое!
После чего, едва не сплюнув с досады, с вызовом заявил:
— В общем, так — бумаги на удочерение я подписал. Глава рода Миладу приняла.