Аксель уложил меня на атласные простыни. Чистое мужское вожделение затуманило его янтарные глаза, и мое сердце затрепетало.
Его руки переместились с моих обнаженных плеч по бокам, затем к голым ногам. Его прикосновение опалило меня, и желание испепелило мою кожу.
Мое зеленое платье с одним плечом и высокими разрезами на обоих бедрах обеспечивало удобство для его голодного исследования. Он скользнул рукой вверх по моему бедру, но затем внезапно остановился, осознав, что на мне нет трусиков. Если бы он хотел кого-то обвинить, ему следовало бы свалить это на Полубога Смерти. Платье, которое Гектор купил для меня, облегало каждый мой изгиб и демонстрировало каждую тонкую линию. В нем не было места для трусиков.
Аксель хрипло выдохнул, затем его рука двинулась вверх по внутренней стороне моего бедра, пока он не коснулся ладонью моей киски.
Я резко вдохнула, когда меня пронзили наэлектризованные ощущения. Я пошевелила задницей в ответ.
— Не двигайся, Печенька, — предупредил он, — или я трахну тебя прямо сейчас, прежде чем попробую на вкус.
Меня это устраивало. Я покончила с этой медленной, мучительной прелюдией.
Поэтому я задвигалась сильнее, знойно раздвигая для него ноги.
— Какая ты непослушная, — сказал он, его голос был невнятным от жгучего вожделения. — Ты заслуживаешь, чтобы тебя отшлепали, но я сделаю это позже.
Его большой палец коснулся моего набухшего клитора. Мои ноги дернулись от невероятных ощущений.
Я простонала в своей мольбе. Мне действительно нужно было, чтобы он трахнул меня сейчас.
Он вставил два пальца в мою киску и двигал ими внутрь и наружу.
Я вскрикнула, когда удовольствие нарастало.
— Ты насквозь мокрая, Печенька. Ты готова для моего члена.
— Больше, чем ты думаешь, Аксель, — промурлыкала я.
В воздухе витало его возбуждение.
— Поскольку тебе нужно покормиться, нам придется пропустить прелюдию.
Почему он все еще говорил? Но, с другой стороны, Аксель был самым разговорчивым Полубогом.
Моя рука потянулась к его ремню, чтобы расстегнуть его. Я дернула ремешок, но он не отстегнулся.
— Позволь мне, моя нетерпеливая маленькая пара, — он усмехнулся.
В следующую секунду он стоял передо мной обнаженный, с накачанными мускулами и загорелой кожей. Его массивное мужское достоинство гордо стояло торчком.
Я потянулась к нему и схватила.
— Полегче, тигрица. Я никуда не денусь, и он твой.
Я сильно надавила на его член, и Аксель зашипел от удовольствия.
— Теперь мне нужно раздеть тебя.
Он схватил мое платье, и я подняла руки, чтобы он осторожно стянул его с меня через голову. Это потребовало бы некоторой работы, поскольку платье сидело так плотно.
Звук рвущейся ткани отозвался в воздухе, прежде чем я смогла помешать ему разорвать мое платье на две части.
Я поморщилась.
— Это дорогое платье, Аксель.
— Я могу позволить себе купить тебе еще тысячи, — сказал он злорадно, но его голос оставался соблазнительным. — Завтра я куплю тебе тысячу платьев взамен этого.
У меня было нехорошее предчувствие, что он собирается разрывать все платья, которые Гектор подарил мне. Он ничего не мог с собой поделать. Все Полубоги были территориальными и собственническими, и Аксель был одним из худших. Несмотря на то, что все они согласились делить меня, им потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому.
— Дело не в этом, — закричала я в смятении. — Мне понравилось это платье. И тебе следовало бы раздать деньги бедным вместо того, чтобы покупать мне платья. Мне они не нужны.
— Ты такая красивая, Печенька, — его горячий рот заглушил остальные мои протесты, а его сильные пальцы проникли в мое влажное лоно.
Наслаждение затопило меня, и я забыла, о чем мы с Акселем спорили.
Я приоткрыла для него губы, и его язык вторгся в мой рот, переплетаясь с моим языком и ведя меня в эротическом танце.
Мои пальцы вцепились в его густую шевелюру, чтобы притянуть его ближе.
Он усмехнулся мне в губы, и его язык выскользнул из меня и он отодвинулся.
Я пристально посмотрела на него.
— Будь терпеливой, Печенька. Я позабочусь о тебе.
Я только стиснула зубы. Полубог Войны слишком любил дразнить.
Прежде чем я высказала ему все, что думаю, его губы коснулись линии моего подбородка, успокаивая меня, прежде чем они проследовали вдоль моей шеи, задевая каждое чувствительное местечко.
Аксель был очень искусным любовником. У меня не было ни ума, ни времени ревновать к тому, как он стал таким, поскольку он заставлял меня падать в обморок и стонать от каждого обжигающего прикосновения, играя на мне, как на инструменте. Я пожинала плоды его опыта.