– Энкель уснул, – кивнула она, так и не желая выходить ко мне из-за угла. – Будет ругаться, если проснется и не увидит меня…
– Понятно, так, может, ты вернешься, чтобы он не ругался на тебя?
Не могла не заметить, что от девочки ко мне протягивалась тоооненькая нить, которая называлась интересом. Очень надеялась, что вскоре она перерастет в нечто большее.
«А это уже будет зависеть от тебя, Вика!»
– А можно я немного здесь постою?
– Конечно, это ведь твой дом! Твой и Энкеля! – с самым серьезным видом заверила я, надеясь, что главная колючка – мальчуган, смягчится ко мне благодаря своей сестре.
– Пока – да, – грустно опустила голову Самира, – но вскоре он перейдет к вам. Энкель говорит, что вы нас выгоните, когда получите все наше наследство, – всхлипнула она, отчего мое сердце больно сжалось.
– Неправда, я никогда не выгоню детей на улицу! – заверила я, замечая, как в глазах ребенка плескается надежда. – Я тут варю… кхм… что-то, – хмыкнула я, – помочь не хочешь?
– Даже не знаю, мне запрещено к вам подходить, – поджала губы Самира.
– Но ведь ты уже почти подошла, – улыбнулась я ей. – Обещаю, я не причиню тебе вреда. Никогда!
Малышка робко вошла в кухню, держа в руке потрепанного зайца с одним почти оторванным ухом…
– Красивый, его бы еще зашить, – произнесла я, радуясь, что ребенок очень осторожно, но все же идет на контакт.
– Вы вчера сказали, что его проще выкинуть, чем что-то с ним делать, – малышка прижала к груди игрушку, тихо добавляя: – Мамочка подарила мне его…
Сказать, что чувствовала себя сволочью, значит ничего не сказать. Пусть вчера все здесь творила и говорила не я, но от этого не легче. Для всех именно я крушила дом и гоняла этих бедных детей, развлекаясь с белобрысым…
– Если ты покажешь мне, где здесь иголка и нитки, то…
– Отойди от нее, Самира! – послышался недовольный рык, ну кончено же Энкеля. – Она чудовище, желающее лишить нас дома, в котором мы родились!
– Патрисия хочет зашить моего зайчика, – испуганно произнесла малышка, не ожидая столь скорого появления своего брата.
– Которого сама же вчера тебе и порвала! – рычал Энкель, "вгоняя гвозди" в мою крышку гроба. – Пошли, Самира! И не подходи к ней больше!
Девочка, бросила виноватый взгляд и поспешила за братом, оставляя меня в разбитых чувствах.
«Как? Как найти к ним подход?»
Хотела разреветься от всего происходящего, ведь меня обвиняли в таких мерзких и гнусных делах, которые я никогда бы не совершила, но умом понимала, что слезами здесь не поможешь.
«Ты сможешь, Вика! Подари им тепло и заботу. У тебя получится!»
6. Ну вот, пожаловал
Виктория
– Магия, магия, – бурчала я себе под нос. – Знать бы еще как пользоваться этой самой магией.
Решила не тратить время на уныние и печаль, а начать уже делать хоть что-то. Поэтому я, отталкиваясь от знаний, почерпнутых из книг и фильмов, пыталась опробовать свои магические способности.
Из слов наимилейший бабушки, я поняла, что при помощи магии уборка в доме пойдет в разы быстрее. Но как я не пыталась, у меня ничего не получалось.
Подобие супчика было сварено. На вкус получилось вполне неплохо. Похоже эта синюшная птица как у нас на Земле – курица.
Помыв за собой посуду, я направилась на разведку, да и двор осмотреть не мешало бы. Немного поблуждав, обнаружила входные двери, направляясь к ним, но не прошла и пару метров, как слуха коснулось отчаянное шипение Энкеля:
– Уходите отсюда!
– Щенок, прочь с дороги! – грубо произнес мужской голос. – Где твоя тетка?!
Рванула со всех ног, резко распахнула двери и вперивая взгляд в того самого белобрысого хмыря, который несколькими часами ранее выглядывал посреди кухни из светящегося пятна.
– Здесь я! – произнесла злобно, полыхая от негодования, что этот гад так грубо разговаривает с мальчиком.
– Патрисия! – тут же просиял блондин, причмокивая губами-варениками и нервно поправляя платок на шее. – Я немного раньше, чем обещал. Скажи… этим… чтобы они исчезли с моих глаз! – брезгливо фыркнул мужчина, морщась от присутствия напротив него стоящего Энкеля, за которым пряталась напуганная Самира.
– Эти, как ты изволил выразиться – хозяева здесь! – рявкнула я, чувствуя, что хочу защитить малышей и никому их больше не дать в обиду. – Так что имей уважение! Ты пришел в их дом и осмелился грубить и указывать!
– Пат, мышка, ты чего? – нервно сглотнул белобрысый, вызывая у меня приступ рвоты, который медленно, но уверенно пытался вырваться через рот.