Чейвынэ с непокрытой головой, с распущенными волосами, в кэркэре[12] медленно подошла к остановившейся нарте и услышала от Кагота:
– Он жив… Провалился под лед в Пилыыне. Собаки, нарта пропала, а вот он спасся.
Амтыт открыл глаза, посмотрел мутным взглядом на жену и прохрипел, выплевывая сьшавшийся в его рот мокрый снег:
– Он меня спас… Он меня вытащил из воды… Он меня спас…
Кагот с Чейвынэ бережно подхватили Амтына и внесли в ярангу, прямо к меховому пологу.
– Раздень его донага, – распорядился Кагот, – дай ему горячего чаю. Как можно больше горячего чаю, оленьего бульону… Я сейчас вернусь.
Кагот отвел упряжку, распряг собак и, наказав Каляне покормить их, вернулся в ярангу Амтына.
Раздетый и раскрасневшийся от выпитого чая Амтыи лежал на ойленьей шкуре и медленно повествовал о случившемся:
– Тьма накрыла меня вместе с холодом… И я тогда подумал: ну все, кончилась моя земная жизнь и сейчас я предстану в другой. Разум смирился с этим, а тело все не хотело умирать – руки и ноги бились изо всех сил, старались вытолкнуть меня на поверхность. Сразу я не почувствовал холода, потом только, когда вода хлынула мне в рот, в уши… Наверное, я уже был там, в других краях, когда Кагот вытянул меня из воды. Я поначалу и не поверил, что еще на земле. Грудь сильно болела и желудок… И-и-и, – простонал Амтын и закрыл глаза.
Кагот попросил всех выйти из полога. Они с Амтыном остались вдвоем. У задней меховой стенки полога ярко горел жирник, заполняя пространство желтым огнем и пахнущим горелым жиром теплом.
– Послушай, Амтын, – заговорил Кагот, – раз уж так получилось, что ты вернулся в мир живущих, нужно подумать о будущем.
– Ты так говоришь, будто жалеешь, что спас меня, – усмехнулся Амтын.
– Я не жалею, – спокойно ответил Кагот. – Наоборот, я все больше укрепляюсь в мысли, что поступил правильно. Пожалеть могут другие…
– Кто же? – тревожно спросил Амтын.
– Внешние силы. Те, кто звал тебя в другую жизнь… Разве ты не слышал зова?
– Не помню… – неуверенно ответил Амтын. – Может, и был зов…
– Был зов, – с уверенностью сказал Кагот, – и тот, кто пренебрег этим, может навлечь на себя гнев богов.
– Да? – в испуге спросил Амтын. – Что же делать? Не возвращаться же, в самом деле, в ту холодную полынью…
– Есть другой путь, – молвил Кагот.
Амтын в надежде посмотрел на него и даже приподнялся на локте на оленьей шкуре.
– Говори скорее – какой путь?
– Ты должен стать другим.
– Как это – стать другим? – с недоумением спросил Амтын.
– Ты должен сменить имя, – продолжал ровным голосом Кагот, – изменить свои привычки, одежду. Ты где ложишься, когда спишь?
– В пологе.
– Я спрашиваю, с какой стороны ложишься с женой – справа или слева?
– Обычно слева, – немного подумав, ответил Амтын. – Чейвывэ у самого полога. Она раньше меня встает.
– Ты должен спать на ее месте, а она – на твоем, – строго сказал Кагот.
Амтыну передалось тревожное состояние Кагота, но он, потрясенный своим спасением, еще плохо соображал и отвечал невпопад.
– А как все остальное?
– Что ты имеешь в виду? – не понял Кагот.
– Все-таки я мужчина, – с некоторой обидой в голосе напомнил Амтын.
– А, ты об этом?
Амтыну показалось, что Кагот усмехнулся, хотя сам он в этом не видел ничего смешного.
– Об этом сам думай… Делай иначе, не так, как привык, – посоветовал Кагот. – Не это главное. Главное сейчас, чтобы твои внешние признаки, поступки, известные людям, изменились.
– Ну как обо всем этом можно помнить? – жалобно простонал Амтын. – Уж лучше бы мне утонуть!
– Не говори так! Раз ты спасся, значит, и воля богов была на это. Те боги, которые хотели твоей смерти, уступили тем, кто помог спасти тебя. Но злые Внешние силы все помнят! Завтра с утра ты уже доджен носить другое имя, – напомнил Кагот.
– Где же мы возьмем новое имя? – беспомощно развел руками Амтын.
– Имя я сам тебе дам, – сказал Кагот, чувствуя, как в груди у него растет что-то большое, радостное, как ветер восторга. – Я тебя нарекаю Амосом! Ты слышишь меня, Амос?
– Слышу, – тихо ответил человек, в изнеможении закрывая глаза, словно обретение нового имени отняло у него последние силы.
Кагот выбрался из полога и сказал собравшимся в чоттагине:
– Здесь больше нет Амтына… Тот человек, который сейчас спит в пологе, носит имя Амос! Запомните, его зовут Амос!
Снег пошел еще гуще, и поднявшийся ветер закрыл все видимое пространство. То темное и тяжелое, что лежало на сердце Кагота с того ясного весеннего утра, когда он лишил жизни старого шамана, ушло, исчезло, унесенное ветром с мокрым снегом.