Романчук Любовь
Магические числа
Любовь Романчук
Магические числа
- А вот что я вам, Давид Натанович, предложу, - Тимур Андреевич приподнялся в кресле и, глубоко затянувшись сигаретой, стряхнул пепел в стоявший на столике черепок, списанный из кабинета анатомии. - Вот что.
Он глянул на замершего в напряжении учителя математики, и тот, не удержавшись, поторопил:
- Что же?
- Изменить магические числа, - медленно произнес Тимур Андреевич, не позволяя себе ни йоты насмешки в тоне.
- То есть?
Давид Натанович, или просто Дод, подался вперед, не веря серьезности высказанного директором предложения. В последнее время директор неизменно величал его Магистром, словно загодя готовя к новой роли. И теперь смотрел на него деловито, холодно и непроницаемо.
- Магические числа обрели слишком большую власть, хотя сами суть продукт воображения. Их придумали, да, но вложили в них некий смысл, который со временем действительно проник в них. Вот в чем интерес. Они стали такими, какими их придумали. И плохо то, что тайна этой символики становится доступной все большему числу непосвященных, которые таким образом обретают тайную власть - власть творить зло. Пифагор считал, что числа правят миром, и это так. Он угадал или придумал эти комбинации правящих миром последовательностей, и теперь, с ростом знания, с рассекречиванием многих истин миропорядку начинает угрожать опасность.
- Главное - не только знать их, главное - знать, как ими пользоваться, - подыграл директору Давид Натанович.
В благодарность за подсказку Тимур Андреевич склонил голову.
- Чтобы уменьшить проникающую силу зла, вообще риск, я и предлагаю заменить магические числа.
- Чем?
- Другими комбинациями. Поменять. Чтобы рассеять опасную концентрацию полей вокруг одних и тех же знаков. Люди начнут вникать в новый смысл, искать иные обобщения, связи, забирая тем самым энергию у прежних чисел и, пока выстроят новую систему роковых зависимостей, да пока эта система станет явью, пройдет время. Что нам и нужно.
- Кому это "нам"?
- Нам с вами, Магистр, - Тимур Андреевич на этот раз не сдержался и слегка скосил рот в ухмылке.
- Зачем вы разыгрываете меня, Тимур Андреевич? - возмутился Дод. - Мы же с вами современные люди. Я математик и, конечно же, люблю числа и зависимости, но не до такой же степени. И к тому же не верю в магические числа. Иудеи никогда не были последователями Пифагора.
- Вот это уж бросьте, коллега, - взмахнул сигаретой Тимур Андреевич, окутывая себя при этом нитями дыма. - Вы просто не осознаете это. Но верите, верите. И сплевываете три раза через плечо, и на уроках без конца повторяете рефрен "это первое, а там и третье, четвертое, десятое и так далее", а это по Пифагору священные числа. И на гитаре, я знаю, любите баловаться. А что есть струна, как не выражение через звуки тех же чисел? Пифагор опять-таки первый заметил, что и лира подчинена числу. А ваша любимая фигура, которую вы в анкете назвали - тоже, заметьте, не круг и не звезда, а именно треугольник и ромб. То есть опять - тройка, четверка. Вспомните, наконец, вашу диссертацию, где вы рассматриваете и доказываете периоды различной природной цикличности: временной, размерной и пространственной, основанной на тройке.
- Я был не прав. Число Пи лежит в основе всеобщей периодизации: от классификации природных объектов по их размерам с размерным интервалом Пи в степени двадцать, или классификации форм лунных, земных или иных рельефов с интервалом просто Пи, до периодов солнечной активности с рангами от одного до двадцати, характеризующих разные геохронологические эпохи. Временные интервалы Пи в степени такой-то и означают смену одной эпохи, или периода, другой, или другим (чередование засух, оледенений, северных сияний, землетрясений, наводнений, кометной активности, озерных отложений, смен эр, планетной деятельности).
- Достаточно. Я вашу диссертацию изучил подробно, - оборвал его директор. - Вы - прирожденный Магистр, Давид Натанович. Потому и поручаю вам эту миссию.
- Да бог с вами. Что вы опять за свои шутки?
- Вы - Магистр, - повторил директор. - Вы проникли в самое нутро мироздания, облекли числа высшим основополагающим смыслом. Смыслом творения. И этот смысл должны теперь у них отобрать. Станьте апологетом числа Е, или постоянной Планка, или числа девять, двадцать четыре, наконец. Разгрузите немного вашу злосчастную тройку. И другие священные числа. Придумайте другую, вашу последовательность. Сколько линий зла будет сразу нарушено, перепутано. Сколько тяготеющей над людьми символики, знаков и фигур будет уничтожено. Пока зло отыщет новые линии для соединения и отдаленного опосредствованного воздействия - вы будете торжествовать. Внесите путаницу, прошу вас.
- Я не понимаю, - Давид Натанович сложил пухлые, измазанные пастой руки на округлый плотный животик и тотчас ощутил требовательное бульканье. - Что я должен делать? Вы хотите, чтобы я провел цикл лекций? Или внес исправления в школьную программу? Или - дополнительные уроки?
- Мелко плаваете, - осуждающе покачал головой Тимур Андреевич.
Гладко зачесанные назад вороненые волосы его тускло блеснули в отраженном свете лампы.
- Мелко. Вы ничего не должны делать. То есть совершенно. Измените вначале эти числа для себя. И уверуйте в это. А дальше все пойдет само собой. Первая брешь в привычном числопоклонстве должна быть ваша.
- Но как?
- А как Пифагор. Возьмите числа, которые еще не были задействованы ни в чьей символике. Например, двойка. Или семнадцать.
- И что?
- Плюйте не три, а семнадцать раз, но убежденно. Каждый раз.
- Да вы просто смеетесь!
- Нисколько! Если вам не нравится пример, выберите другой. Вы же математик, вам лучше знать.
- Я могу быть свободен?
- Вы всегда свободны, Магистр. Это ваше право.
Коротко взмахнув руками, Дод повернулся и вышел из кабинета. Напоследок кинул взгляд на застывшего у окна с недокуренной сигаретой Тимура Андреевича. Тот показался ему каким-то неживым, искусственным, настолько неподвижно сидел. Даже дым от сигареты окаменел в омертвелой комнате, словно во внезапно остановленной кинопленке. Свет от зеленого абажура падал на директорский лоб, подмешивая к нему зелени, постепенно растекающейся по всему лицу, и Дод вздрогнул, хотя аналитически понимал всю несуразность пришедшего предположения. Но перерыв в акте бытия длился недолго. Тимур Андреевич пошевелился, ожил, смахивая с лица разлитую освещением зелень, словно выйдя из пут вечности, в которой одновременно пребывал. Дым заструился, потек в верх комнаты, вся картинка которой вновь прониклась, наполнилась живым движением. Доду лишь показалось, что звуки слегка отстают от вызвавших их причин, словно преодолевают какое-то дополнительное внутреннее глубинное расстояние. Тимур Андреевич поднял на него черные блестящие глаза, и Дод поспешно ретировался в коридор.
Весь этот спектакль показался ему неуместным и грубым. Конечно, он чувствовал, что Тимур Андреевич давно не празднует его, но избавляться от него таким способом, поднимая на смех - зачем? Чем-то ему не по душе организованный им математический класс. С тех пор и начались подколы насчет магических чисел. Вначале Тимур Андреевич предложил внести дополнительный час по историческому экскурсу в мир чисел. Затем настаивал на включении в курс лекций о применении и смысле различных космических констант, участвующих в образовании Вселенной. Теперь предлагал изменить сами магические числа. Что это - намеренный прием выпроваживания из школы, просто издевательство или... Безусловно, и у Дода были ошибки в работе - с той же тройкой в диссертации. А может, - мелькнула жуткая мысль, - Тимур Андреевич принадлежит тайной ложе, поклоняющейся какому-нибудь числу, и хочет затащить в нее и Дода? Или ставит какой-то опыт? Мистика, чепуха. Он же знает, что единственный довод для Дода - это логика. И больше ничего. Никакой магии, никаких священных чисел не существует, как не существует ничего бездоказательного, априорного, трансцендентного. Даже иррационального. Все в конце концов можно объяснить. А что не объясняется, не выводится, противоречит самому себе - основано на ложных предпосылках и ложных фактах.