— Ты впитала мою силу молнии, Мэриголд, — сказал Зак.
Я почувствовала прилив энергии с тех пор, как он послал свою молнию, чтобы приласкать меня, пока мы целовались, почти как если бы это восстановило меня после иссушающей силы огня.
Поцеловал ли он меня, чтобы испытать?
Но его поцелуи и прикосновения были чем-то большим. Я чувствовала его необузданное желание и голод, такое же сильное, как и у Акселя.
Теодор кашлянул в нескольких шагах от меня.
— Простите меня, Полубоги, — сказал Теодор. — Если вы все закончили целоваться или говорить о поцелуях, нам нужно сосредоточиться на выяснении, от кого происходит девушка.
— Давайте посмотрим, что у нее есть, — сказал Пакстон почти злобно.
Если бы я принадлежала к его дому, у него была бы юрисдикция надо мной, поэтому я молилась, чтобы, какой бы силой я ни обладала, это не имело ничего общего с Посейдоном.
Аксель снова поднял меня. Прежде чем я успела запротестовать, он отнес меня к своему трону и усадил на него. Шок лишил меня дара речи. Несмотря на то, что сейчас никто не присутствовал во владениях Полубогов, чтобы увидеть это, мне казалось, что Аксель делится со мной своей силой — или, по крайней мере, считает меня равной себе, чего, насколько я знала, Полубоги никогда раньше не делали.
Или, может быть, это был просто способ Акселя извиниться передо мной.
Я растерянно моргнула, ожидая, что другие Полубоги будут возражать против моего пребывания на одном из тронов, но никто из них, казалось, не был обеспокоен ни в малейшей степени.
О, Теодор выглядел немного озадаченным тем, где я сидела, но он не высказал своего мнения. Он, вероятно, не хотел бы познать гнев Полубога Войны.
— Печенька, — сказал Аксель, его тон был заискивающим.
Я нахмурилась на него за то, что он дал мне прозвище Печенька, хотя я слишком любила печенье. Кто не любил? Особенно миндальное печенье, которое было абсолютно греховным лакомством.
Зак выгнул бровь, услышав это прозвище. Пакстон фыркнул своим задиристым носом, как бы говоря, что считает меня кем угодно, только не сладким, вкусным печеньем.
Аксель обезоруживающе улыбнулся мне, но я на это не куплюсь.
— Нам нужно увидеть символы на тебе, чтобы понять, к какому дому ты принадлежишь, — сказал Аксель.
Я не хотела, чтобы кто-нибудь из них видел, но это было неизбежно. Они должны были знать мою родословную.
Я сбросила с плеч его плащ. Мой халат был изодран в клочья.
Я посмотрела на пространство между моей левой лопаткой и левой грудью, но не заметила никаких символов.
— Там ничего нет, — сказала я в шоке.
— На ее коже ничего нет, — повторил свое удивление Теодор.
— Но мы видели отпечаток всех двенадцати рун, когда пламя обожгло ее, — сказал Зак. — Может быть, символы остались где-то в другом месте на ее теле.
В месте, куда не попадало солнце? Я чуть не хихикнула.
Конечно, они потребовали бы осмотреть мое тело в поисках символа, любого символа, и я не смогла бы отбиться от них всех, если бы они действительно были настроены решительно. Кроме того, я хотела знать, есть ли на моем теле какие-либо посторонние метки.
Я стянула обрывки халата до талии, и все три Полубога в упор уставились на мою грудь, вместо того чтобы искать символ, который они должны были найти.
Они даже не взглянули на грудь других посвященных женщин, когда они показывали свои — ладно, кроме идеальных грудей Деметры.
Я впилась в них взглядом.
— Не то чтобы у меня было три сиськи, ребята.
Рука потянулась к моей груди, и, к моему удивлению, она принадлежала святому Теодору.
— Отвали, Теодор, — прорычал Аксель, отталкивая святого. — Кто дал тебе разрешение трогать Мэриголд?
И Зак, и Пакстон тоже угрожающе зарычали на священника.
Теодор отшатнулся и поднял руки сдаваясь.
— Я не разделяю того интереса, который вы испытываете к Мэриголд, — запротестовал он. — На ее коже нет следов ожогов. Даже ни единого волдыря, несмотря на то, как сильно ее обожгло пламя. Я просто хочу прикоснуться к ее коже, чтобы убедиться, что то, что я вижу, реально.
— Тебе повезло, что мы вообще позволили тебе посмотреть, — проскрежетал Аксель.
Я быстро взглянула на свою кожу. Она была золотистой, загорелой и гладкой, как шелк.
— Нравится вид, джентльмены? — Я хихикнула, заметив, что их взгляды все еще прикованы к моей груди. — Вы собираетесь и дальше пялиться на мою грудь или начнете помогать мне искать какие-нибудь скрытые символы?