Я первой потеряла терпение. Я хотела большего от него — всего его. Я двигала бедрами вверх-вниз, скользя по его твердой, как скала, длине. Я не была уверена, правильно ли я это делаю, но это было хорошо, и мы оба задыхались от удовольствия.
Его сапфировые глаза потемнели от блаженства, а лицо исказила необузданная похоть.
Он схватил меня за бедро одной рукой, входя в меня все быстрее и быстрее; его другая рука зарылась в мои лавандовые волосы.
— Позволь мне сделать всю работу и доставить тебе удовольствие, ягненочек, — выдохнул он мне в губы. — Ты просто наслаждайся. Я позабочусь о тебе.
Он приподнял свои мощные бедра и вошел в меня глубже, его необузданная сексуальная потребность врезалась в меня, наполняя меня.
Каждый его дюйм заполнил мой разгоряченный канал, и мои глубины поглотили каждую частичку его мужского достоинства.
Мои груди подпрыгивали вверх-вниз, когда мы соединялись, разъединялись на секунду и снова сходились.
Узел во мне медленно разматывался, и я только сейчас поняла, что так долго была напряжена.
Его похоть, тепло и аромат окутали меня, словно мелодия с неба, океана и глубин Земли.
Он погружался в меня, сильнее и быстрее, посылая волны удовольствия, омывающие каждую клеточку моего тела. Я хотела цепляться за это ощущение вечно.
Еще одна серия жестких толчков, и его член стал еще больше и тверже внутри меня.
Я застонала. Он издал низкий, горловой звук, его ритм стал ослепительно быстрым.
Долгое мгновение мы молчали, пока он безжалостно входил в меня, а я насаживалась на него от кончика до рукояти с такой же сокрушительной силой.
— Моя женщина, мой ягненочек, — пробормотал он, похоть изменила его, превратив в бога секса. — Ты была создана для того, чтобы я мог найти и насладиться этим чистым экстазом моих грез.
— На самом деле это мой сон, — сказала я между затаенными стонами.
Он проигнорировал мое замечание и скомандовал.
— Приходи ко мне в моих снах каждую ночь, ягненочек, и позволь мне трахать тебя до рассвета.
Я сжала его. Мои внутренние стенки сжали каждый дюйм его члена.
Он зашипел от удовольствия.
Его бархатные черные крылья раскрылись и обернулись вокруг меня, защищая и по-собственнически, когда наш ритм стал неустойчивым из-за его ускоренных толчков.
Удовольствие вознесло меня к небесам, и что-то внутри меня полностью расслабилось или сломалось.
Светящиеся руны — все двенадцать, символизирующие могущество двенадцати главных богов — кружились на моем торсе, как звездная карта галактик.
Я чувствовала, как все внутри меня — лед, ветер, огненные бури, молнии, урожай, смерть, рождение и тьма — вырываются на поверхность.
Это был хаос, затем порядок, затем снова хаос.
Я запрокинула голову и неистово скакала на нем.
Заяви на меня права. Возьми все, что у меня есть.
Я чувствовала себя новой. Я чувствовала себя целой новой вселенной.
Он уставился на меня в полном шоке своими замечательными сапфировыми глазами.
Его чувственные губы приоткрылись.
— Мэриголд, что…
Пронесся волшебный ветер, оторвав меня от него прямо перед тем, как я достигла кульминации в волнах дикой страсти.
— Мэриголд, проснись, — настойчиво позвал кто-то.
Глава 10
_____________
— Какого черта? — Я резко распахнула глаза и опустила свой летящий кулак, прежде чем он врезался в обеспокоенное, доброе лицо Елены.
Я застонала.
— Черт, девочка.
Она только что оторвала меня от самого сексуального мужчины и самого жаркого действа своим ужасно несвоевременным пробуждением, и я была на волосок от первого и лучшего оргазма в своей жизни.
Серые глаза Елены уставились на меня сверху вниз.
— Урок начинается через двадцать минут, Мэриголд! Тебе нужно вставать.
Я вздохнула. Ей просто не все равно. Она была хорошим другом.
— Ты иди, — сказала я ей. — Я посплю еще немного.
— Ты с ума сошла? — Она скривилась и показала расписание занятий перед моим прищуренным глазом.
8:00: Кардиотренировки и силовые тренировки с отягощениями
9:30: Олимпийская слава и история
10:30: Боевые приемы
12:00: Обед
13:30: Тренировка с оружием
15:00: Тренировка с магией
Я так не хочу идти ни на одно из этих занятий, особенно после того сна, который мне приснился. И, черт возьми, почему меня должна волновать слава Олимпийских богов? Разве они не были итак самодовольны?
— Наше первое занятие начинается в восемь, — повторила Елена. — Сейчас семь сорок. Ты же не хочешь оставить плохое впечатление и начать не с той ноги в военной академии, ты уж поверь мне.