— В основном, это выход из строя всяческих приспособлений. А также то, что некоторые испортившиеся устройства вдруг снова начинают работать, минуя ремонт в Черной башне.
В мозгу Данаи пронеслось воспоминание о воздушном караване, за которым она накануне вечером наблюдала в Келайне. «Множественные неполадки? — подумала она. — А может, это просто запрограммированный процент поломок?»
Раваджана тоже, видимо, одолевали сомнения, и он раздумывал несколько секунд, прежде чем ответить.
— Не припомню, чтобы слышал что-либо подобное, — сказал он наконец. — Понимаете, по роду своей профессии я редко остаюсь подолгу в одном месте и мало с кем имею возможность поговорить.
— Но вы общаетесь с людьми почти по всей территории Шамшира, насколько я понял, в самых отдаленных уголках.
— Верно, но это ничего не дает. А ваш повелитель может получить информацию с помощью Хрустального глаза из любого, как вы сказали, «самого отдаленного уголка», — заметил Раваджан. — Как долго у вас это происходит?
— Несколько недель, хотя худшее, очевидно, уже позади. — Капитан, похоже, принял какое-то решение и опять обратился к своим людям: — Господин Раваджан и леди Даная могут продолжать путешествие. А вы возвращайтесь к своим обязанностям.
Раваджан поклонился:
— Благодарю вас, сэр. Если я столкнусь где-нибудь с упомянутой проблемой, следует ли мне известить об этом вашего повелителя?
— Да, спасибо заранее. Любая информация может оказаться для нас полезной, — кивнул офицер. — Доброго пути.
— Надеюсь, вы быстро найдете этого чернокнижника, — сказал Раваджан, беря Данаю под руку и провожая ее на неболет. — Удачи вам, капитан! Неболет, курс на юго-запад Дарканова леса.
Ковер взмыл в воздух… и Даная сделала глубокий вдох.
— Что бы все это значило?
Раваджан отдал девушке ее светлячок; лицо Проводника показалось ей странно напряженным.
— Вероятно, ничего особенного. Какие бы неприятности ни происходили в Шамшире, во всем обвиняют неких мифических чернокнижников и колдунов.
— Да я не о том. Как думаете, действительно со всем оборудованием Ордарла что-то не в порядке?
— Опять же, вероятно, нет. Видимо, это просто совпадение, что все эти повальные неисправности случились в одно и то же время.
Что-то в его тоне показалось Данае неискренним. Она скользнула по ковру, чтобы получше разглядеть лицо Проводника.
— Кажется, вы и сами не очень-то уверены в том, что только что сказали?
Раваджан повернул голову и встретил пытливый взгляд своей спутницы.
— Конечно, я не могу быть абсолютно уверен… Но подобное случалось и прежде. Тоже чуть ли не вся техника выходила из строя, поднималась суматоха, а через некоторое время все возвращалось на круги своя и все успокаивались.
— Угу, — буркнула Даная, возвращаясь на свое место, Раваджан явно не желал делиться с ней, настырной клиенткой, своими соображениями.
И все же…
Даная вдруг будто очнулась, осознав, где она сейчас находится — летит высоко над землей на странном, похожем на сказочный ковер-самолет, предмете чуждой технологии… На аппарате, который исправно исполняет свои функции уже, возможно, несколько тысячелетий. А каким бы совершенным ни был тот или иной механизм, он не может функционировать вечно, как бы бережно с ним ни обращались. Тогда о чем говорит столь внезапная эпидемия неисправностей? Что, если магическая техника Шамшира начинает давать такие сбои, которые позволят разгадать ее тайну?
«Прекрати, Даная, — мысленно осадила она себя. — Наивно полагать, что вся эта прекрасно отлаженная машина начала барахлить именно в тот момент, когда ты оказалась рядом. Не ставь себя в центр мироздания, ладно? Эгоцентризм — воззрение довольно опасное».
Почти всю остальную часть пути Даная созерцала голубое небо, стараясь не смотреть вниз.
Глава 9
Почти два часа они летели молча, пока Раваджан не обратил внимание Данаи на темное беспорядочное скопление зданий, растянувшееся по ландшафту на юго-востоке.
— Миссиан, — сказал Проводник. — Крупнейший город в этом районе Шамшира. А за ним — башня Форж.
Девушка вгляделась вдаль, прищурившись от яркого солнечного света. Сразу же за городом простирался обширный участок открытого пространства — помнится, обозначенный на карте как пустыня, — а за ним виднелось нечто, напоминающее густой лес, из самой середины которого высовывалась…
— О боже, — пробормотала Даная. — Не низенькая башенка.
— Почти километровой высоты, — согласился Раваджан. — Диаметр основания — около семисот метров.
— Я помню цифры, спасибо, — отрывисто сказала Даная. — Но впечатление такое, что она гораздо больших размеров.
— Оптическая иллюзия — большинство высотных зданий в Двадцати Мирах окружены такими же небоскребами. А Форж стоит здесь в одиночестве.
Даная заслонил а ладонью глаза от солнца. Невозможно было разглядеть с такого расстояния детали, но девушка попыталась представить их на основе тех рисунков, что содержал информационный проспект: взметнувшиеся в небо из середины основного ствола башни вторичные шпили; замысловатые рельефные узоры, взбирающиеся снизу вверх, подобно каменному плющу, окна в верхней трети сооружения, через которые транспортировались почти все чудеса шамширской техники.
— В детстве я любила читать романы в жанре «фэнтези», в которых частенько фигурировали Черные башни, — сказала Даная. — И всегда такая башня являлась обителью главного злодея.
— Скорее всего, там живут тролли-ремонтники, — сухо отозвался Раваджан.
Даная помолчала, глядя на темное скопление городских зданий. Все эти люди — и в Миссиане, и в других близлежащих городах, — обосновавшиеся вокруг башни, словно возле жилища могущественного чародея…
— Они в самом деле этого не понимают? — пробормотала она.
Раваджан повернулся к ней.
— Вы имеете в виду, как это все функционирует? Нет, конечно же, не понимают. Кажется, мы уже обсуждали это.
— Да, но…
— Научный подход, Даная, отнюдь не доминирует в психологии человека. Обитатели Шамшира вполне удовлетворены тем, что все это облегчает им жизнь, а как и почему оно работает, им, в сущности, наплевать.
Даная поморщилась.
— И, обладая поистине совершеннейшей техникой, они наглухо застряли в таком застойном обществе?
— В общем, да. Возможно, так и было задумано кем-то.
Она пристально посмотрела на спутника.
— Вы намекаете на теорию Вернеску? Триплет, мол, представляет из себя некий испытательный полигон, на котором исследуют то, что людям наиболее предпочтительнее, — науку, магию или их сочетание.
— Насколько я понимаю, вы не согласны с Вернеску?
— Я напрочь отвергаю его теорию, — презрительно фыркнула Даная. — Она изначально несостоятельна и порочна. Существа, способные создавать целые миры в различных измерениях, должны обладать величайшим чувством этики, которое не позволит им играть другими разумными существами, словно оловянными солдатиками.
— Ну, не скажите, — возразил Раваджан. — А вы не допускаете, что Создатели вообще не видели ни в местных жителях, ни в нас разумных существ? Может, человеческая раса начала свое существование примерно в качестве белых крыс для лабораторных экспериментов. Создатели, возможно, наблюдали за нами некоторое время — с чисто научным любопытством, — а потом им это надоело, и они бросили отработанный подопытный материал, ничуть не заботясь о том, что с нами случится в будущем.
— Эту теорию я тоже ненавижу.
Раваджан недоуменно пожал плечами.
— Минуту назад вы возмущались отсутствием у обитателей Шамшира научного интереса. Почему же вас так раздражает вероятность того, что сам Триплет — колоссальный памятник ученому любопытству?
Даная не удостоила его ответом. Впрочем, у нее и не было никакого ответа. Девушка бросила последний взгляд на Черную башню, скрывающуюся за горизонтом. Она и впрямь от всей души ненавидела теорию Вернеску, низводившую человеческих существ до уровня пешек на чьей-то шахматной доске, — но в данный момент Даная не имела аргументов, которые помогли бы ей разгромить эту теорию в пух и прах.