Слева от них бежал ручей. Вырываясь из трещины в скале, он падал каскадом небольших водопадов вниз в долину. Долина была уже укрыта сумерками, и Мона смогла увидеть множество огоньков, горящих в домах и несколько дорог, разбегающихся в разные стороны от центральной площади селения. Справа и немного ниже того места где они стояли, почти скрытый огромными каменными глыбами, находился небольшой дом с тёмными окнами, окруженный невысокой каменной стеной. Рядом с домом росло несколько деревьев, за которыми стояло ещё несколько построек. Эримас облегчённо вздохнул и указал на него рукой:
- Мой дом. Слава илану, добрались.
Через десять минут они уже въезжали на широкий двор. Молодой тагалор спрыгнул с коня и шумно вдохнул воздух полной грудью. Мона, прежде чем спуститься на землю, оглянулась по сторонам. Двор был устроен с большим умом, везде было чисто и аккуратно. Она обнаружила, что дом Верна стоит на небольшом возвышении, а левее и ниже его, метрах в пятистах находится ещё один дом. Дом был больше, и обитаем, судя по свету в окнах.
- Почему тебя никто не встречает? – поинтересовалась девушка. – У тебя нет родных?
Эримас оглянулся на неё из-за плеча и уже привычно сморщился, показывая, что её вопросы ему неприятны.
- Нет. Я живу здесь один.
- У тебя нет семьи? Ни братьев, ни сестёр?
- Родных – нет. Вот троюродных полно, всякие дядьки, тетки, кузины и кузены. Да вон в том доме, где окна горят, живёт один из них – Том Кервер. У него чудесная дочь Мирлис... – он немного запнулся. - Бедное дитя.
- Почему бедное? – Мона снова посмотрела в сторону соседнего дома.
- Она сильно больна, что-то пошло не так, во время родов. Её мать Тирайя, жена Тома умерла, через год после того как дала ей жизнь, так и не поправившись. Каждый год её жизни уже чудо. Шаманы называют Мирлис «мёртвым ребёнком».
- Боги, - прошептала Мона, в груди неожиданно сдавило, с таким она еще не сталкивалась, хоронить живого. – А что же твой кузен?
- Ну что, кузен. Я к нему в голову не лезу. Кажется, он до сих пор тоскует по своей хозяйке. Хотя не поручусь. Первые года два он вообще как заледенел, смерти не боялся, рвался в каждый бой. Если бы не дочь, в которой он души не чает, давно бы прах его развеяли с Чёрной скалы. А так, мужик он отличный, и воин, один из лучших, - сообщил Эримас. – Не приведи, нелёгкая стать его врагом.
- Сколько лет его дочери? – поинтересовалась она.
- Уже семь. Умная и красивая девочка. Доброе сердце, жаль малышку, очень жаль.
- Но ты говорил, что ваши мужчины не могут без подруги, а как же он обходится?
Эримас закончил рассёдлывать коней, занёс последние вещи в пристройку и иронично спросил:
- С чего это такой интерес к моему соседу? Если хочешь перейти в тафы к нему, оставь такие мысли. Он терпеть не может пришлых, а тафы его вообще не интересуют. Да и, к тому же, есть одна красавица, полагающая, что может занять доме место его подруги, – он хмыкнул. - Та ещё ведьма, на её пути не становись.
Мона смутилась.