Выбрать главу

Тейт недовольно скривился и, глядя на цепляющиеся за вершины облака, пробормотал.

- Очень интересно, а вдруг пойдёт дождь?

Пустынник окинул взглядом небо и ехидно заметил.

- Ещё вчера ты умирал от жары и сухости пустыни, а теперь пугаешься пары капель воды? И потом, на дождь не похоже. Но если так боишься, там внутри домов лежат балки, пусть мужчины кинут их на крыши и натянут холсты с повозок.

Тейт, не переставая кривиться, сделал вид, что не заметил насмешки, ещё раз окинул недовольным взглядом старые каменные стены построек и махнул рукой.

- Помогут эти холсты от дождя... Ладно. Парни, снимайте их и вперёд на крышу. Дело к вечеру. Нечего терять время, – уже взяв себя в руки, уверенно прикрикнул. - И вообще, чего все застыли? Быстро разжечь огонь, привести себя в порядок и заняться лошадьми.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчины и женщины засуетились. Первая растерянность прошла, а привычные дела всегда успокаивают и придают видимость порядка. Через час, впервые за полгода путешествия через пески, вымытые, в свежей одежде, переселенцы собрались в одной из хижин на общий ужин и большой совет.

Люди рассаживались семьями. Мона с тоской рассматривала лица уцелевших. Мужчины, женщины, молодые и не очень, шесть детей. Примерно пятьдесят человек. В путь пустилось около двух сотен. Большая часть осталась в проклятых песках, включая её отца. Он погиб в самом начале перехода. Не выдержал чудовищной жары, у него всегда было слабое сердце. Матери она не помнила, та умерла совсем молодой. Так что вся её семья – это она сама. И выживать ей придётся тоже самой.

Когда голод был утолён, миски собраны и перемыты, настал черёд проводника Бета. Этот старик нравился Моне. У него были тёплые карие глаза, добродушная натура и неиссякаемый запас историй на все случаи жизни. После похорон отца он взял её под своё крыло. Благодаря тому, что он выбрал для путешествия по пустыне её повозку, она не только выжила, оставшись без поддержки и помощи, но и выучила язык жителей этих суровых мест – тагалоров, которым Бет владел очень неплохо. Правда, старик учил её языку не по доброте душевной, а от нечего делать и неуёмного желания поболтать. Он взял с неё обещание, что о своём знании Мона будет молчать, ибо тагалоры весьма бдительно охраняют всё, что связано с ними, и не позволяют «пришлым», как они называют чужаков, учить их язык, предпочитая общаться с ними на родном наречии переселенцев. Узнай они, кто научил Мону, ни ему, ни ей долго не прожить, так что, пусть она будет очень осторожна. Мона сильно подозревала, что старик, скорее всего, крепко пожалел о своей затее с её обучением. Бет как-то примолк в последние дни их пути по пустыне и, однажды, он вскользь бросил.

- Никому и никогда не показывай виду, что хоть что-нибудь понимаешь. Я надеюсь, что это знание поможет тебе выжить. Ты не глупа и, думаю, хочешь жить...

 

Глава 2

Глава 2

Старый проводник встал у задней стенки хижины, напротив двери, что бы косые лучи заходящего солнца освещали его, обвёл взглядом лица людей сидящих перед ним, прокашлялся и начал говорить.

- Ну что, здесь моя миссия заканчивается. Свой долг перед вами я исполнил. И как вы уже знаете - дальше вас поведут проводники из местных – тагалоры. Здесь живут несколько племён. И какое именно племя выделит проводников на этот раз, знают только их старейшины-шаманы. Общего у них только одно. Назначенную ими цену не обсуждают. Слово против – и вы пойдете через эти земли сами. Да хранят вас от этой участи боги. С обитателями этих степей, гор и болот могут справиться только тагалоры, которые живут тут испокон веку. - Бет помялся. – Большую часть того, что я хочу вам сказать, вы от меня уже слышали пока мы шли по пескам. Теперь я скажу вот что. Есть одна тонкость. Кроме денег с вас могут потребовать оплату живым товаром – попросят отдать девушку или молодую женщину. Сопротивляться бесполезно. Во-первых, они не будут много говорить – нет, и они уходят. А, во-вторых, если вы откажете и двинетесь в путь сами, намеченную жертву у вас всё равно заберут, не успеете и оглянуться. И, в-третьих, после всего происшедшего, ваш счастливый караван доживёт, разве что, до первой ночи...