Глава 16
Глава 16
Следующие несколько дней пролетели для Моны незаметно. К неприятному происшествию ночью девушка больше не возвращалась, испугавшись реакции девочки на её безобидный вопрос. Махнула рукой, потом разберусь. С Мирлис было приятно проводить время. Девочка старательно обучала новую подругу неизвестным ей тонкостям языка и тренировала её произношение, искренне смеясь над ошибками. Мона постаралась оградить девочку от чрезмерного напряжения, посадив Мирлис на скамейку и закутав её ноги пледом. Занимаясь хозяйством Тома, она нарочито живо болтала с ней, что бы отвлечь её от тревоги за отца. У Кервера были большие загоны для овец, а также конюшня на четыре стойла, в которой сейчас стояло три лошади – один жеребец и две кобылы с жеребятами.
Мона в который раз изумлялась красоте выносливых и неприхотливых лошадей тагалоров. В голову девушке пришла идея свести её кобылу Жуви с жеребцом Кервера, но подумав, она с сожалением отбросила саму мысль об этом, как невыполнимую, во-первых, ясное дело, что Кервер на такое не пойдёт, а во-вторых, когда она найдёт способ сбежать, жеребёнок, будет только помехой.
По вечерам Мирлис рассказывала ей об обычаях тагалоров, порядках, заведённых в доме, привычках и вкусах отца, предупреждала, что Моне как тафе делать можно и что нельзя, а также, что может с ней случиться, если она нарушит, то или иное правило. Многого Мирлис в силу возраста не знала, но и то немногое услышанное ложилось тяжёлым грузом на душу девушки. Она узнала об артефактах слежения и контроля, расставленных вокруг селений и по вершинам окружающих долину скал. Задача сбежать и вернуться к соплеменникам усложнялась на глазах.
Девочка рассказала ей, где живут и чем занимаются остальные тафы и как к ним относятся женщины племени. Мона тихо вздыхала и с печалью думала о том, что же её всё-таки ждёт в будущем. Как распорядятся судьбой и куда её определят шаманы. Она вздрагивала, вспоминая рассказы Мирлис о них и их силе и власти над племенами. Однажды, она решившись, рассказала Мирлис о запахе илана, который усиливался в её присутствии и намерении Верна, сообщить об этом шаманам. Девочка приуныла.
- О-о, а я хотела, что бы ты осталась с нами. Но наш шаман непременно запрёт тебя куда-нибудь и я тебя больше никогда не увижу. Хотя, - бодро прибавила она, - давай не будем плакать, я попрошу Па, и от тебя отстанут.
- Да, да, давай, - вздохнув, не очень уверенно поддержала её Мона.
- Мой Па всё может, - с твёрдой верой ребёнка в своего родителя, припечатала малышка, на что девушка только горько усмехнулась.
По вечерам они сидели на террасе и смотрели в ту сторону, куда отправились отряды тагалоров. Иногда Мона улавливала легкие вспышки на вершинах гор. Впрочем, может ей это и казалось, так как половину неба заливало зарево извергающегося вулкана и затягивали облака из пепла. Земля подрагивала под ногами, слышался глухой гул, а когда ветер поворачивал в их сторону, она улавливала слабый сернистый запах. Мирлис пристально смотрела на дорогу, ожидая отца. Сегодня она была тихая и грустная. Дыхание с трудом вырывалось из груди, губы снова посинели. Мона заварила ей сбор трав, которым отпаивала своего отца и усадила на террасе. С облегчением она наблюдала за тем, как девочка начинает дышать свободнее и краски возвращаются на её лицо.
- Расскажи мне о своём народе, - повернув к Моне голову, попросила Мирлис. – Зачем вы идете через пустыню и наши земли? И где твоя семья?
Мона вздохнула и начала рассказывать о катастрофе, постигшей их народ, о пустыне, пожиравшей их земли, об отце, который не выдержал перехода через пустыню и умер, как и многие другие, о том, как её напоили снотворным и отдали в оплату за проход через Паторан. Печаль воспоминаний заглянула ей в сердце и слёзы готовы были вырваться из глаз, но она подавила их усилием воли. Ни чему это не поможет, а Мирлис может расстроиться ещё больше. Девочка встала с кресла и положила голову ей на плечо.
- Ты похожа на меня, - прошептала она, обиженно добавив. – Меня тоже не любят. Не покидай меня. Скажи, что не покинешь, - печальные голубые глаза заглянули в не менее печальные серые.
- Разве это зависит от меня? - растроганно ответила Мона обнимая её и вдруг похолодела, внезапно осознав, что действительно, за прошедшую неделю, проведать больного ребёнка, оставшегося одного, не приехал никто.