- Нет, не помню. Я с ней точно не знакома.
Женщина вгляделась в её лицо и ехидно рассмеялась.
- Ну, так, ещё познакомишься!
Уже по пути домой, старательно подталкивая свою кобылку пятками, Мона напряжённо размышляла. Наверное, решила она, Андая относится к разряду упрямых, сильных характером женщин, если судить по тому, что сказала о ней Лайса. Только такая особа могла рассчитывать, что Кервер женится на ней. Обдумав ситуацию со всех сторон, Мона постаралась выбросить из головы всякие мысли об этой женщине, рассудив, решать, что делать дальше, надо будет тогда, когда придёт время.
Она вытерла пот со лба и посмотрела на абсолютно чистое небо. Лето в разгаре, а дождей почти не выпадало. Скоро вся трава погорит. Что бы накормить животных приходится косить траву по ущельям. Тот ещё труд. Вон и впереди вся улица, по которой она обычно ездила, перегорожена повозками с сеном. Возницы переругивалась друг с другом, не желая уступать дорогу. Мона пошипела с досады, пришлось проехать через центральную площадь селения, чего она старательно избегала.
В самом центре площади росло небольшое дерево слишком хорошо знакомое Моне – илан. Дерево было в самом цвету и вокруг него все было усыпано душистыми белыми лепестками. На площади в этот час народу было очень мало, только возле илана находился человек в черном плаще, расшитом серебряными нитями. Она никогда ещё не видела шаманов тагалоров, но почему-то сразу поняла, кто это. Лицо шамана было скрыто обычной для воинов маской, под которой блестели ледяными осколками глаза.
Он занимался своим делом, не обращая ни на кого внимания, а она постаралась буквально съёжиться и поскорее проскользнуть мимо, прижимаясь к стенам домов. В спину ей подул порыв ветра, пропитанный сильнейшим ароматом цветов. Шаман вскинул голову в сторону дерева и втянул в себя воздух, затем обернулся и начал тщательно рассматривать людей, находящихся на площади. К счастью, она уже успела повернуть за угол дома на соседнюю улицу. Руки и ноги дрожали от страха. Девушка пришпорила лошадь и быстро начала удаляться прочь, твёрдо уверенная, что это происшествие, ещё будет иметь последствия.
Вечером, укладывая спать Мирлис, Мона не выдержала и спросила девочку про Андаю. Мирлис недовольно сморщила носик.
- Она плохая, - объявила девочка. - Она считает, что станет папиной подругой, а затем и хозяйкой в нашем доме. Я её не люблю. Перед Па, улыбается мне, а когда его нет, говорит, что я мёртвая. Она гадкая и подлая, держись от неё подальше.
- Мне кажется, так нехорошо говорить, - неуверенно сказала Мона. - Ведь она подруга твоего отца.
- Она плохая, плохая, - настойчиво забубнила Мирлис, уверенно добавив, – И никакая она ему не подруга! У него таких подруг, знаешь сколько! Только и умеют, что ночью кричать. Ба Нияра, говорит, что они кошки. А тётя ругается на Па, я сама слышала.
Девушка растерянно слушала откровения маленькой подружки. Так, вот кто такие «ночные крикуны». Не хочешь знать, не лезь. Спросила, называется. Теперь успокаивай малышку. Мона легко улыбнулась ей, поцеловала девочку и отправилась к себе домой, заглянув по пути в комнату к Тому, сказать, что уходит, и спросить, не надо ли ещё чего-нибудь.
Он обматывал кожаной лентой рукоять меча и, подняв на неё тяжёлый взгляд, покачал головой. Сегодня он основательно устал, проведя целый день на ногах. Один из молодых шаманов присутствовал при всплеске запаха священного илана на центральной площади, о чём не замедлил уведомить совет селения, а заодно и Долину кристаллов. Они перетряхнули всех бывших на площади на тот момент людей, но всё впустую. Томайн знал, что совет шаманов не оставит этого происшествия без внимания. Будет копать дальше, пока не доберётся до истины. О спокойной жизни можно благополучно забыть. Ибо илан указал на что-то или кого-то очень важного, чего они не заметили или не поняли. Что прошло мимо них.
Мона тихо закрыла дверь и ушла. Мужчина опустил свою работу на стол и задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь. Эта чужачка, ставшая чуть ли не полноценной хозяйкой в доме, волновала его всё больше. Он стал ловить себя на мысли, что с нетерпением ждёт встречи с ней по утрам и неохотно отпускает вечером. Том потерял покой. Он держал себя в руках, старательно загружался работой, но с каждым днём это становилось ему всё труднее. Первое время было ещё ничего, пока она не освоилась и не перестала бояться. Она, очевидно, не понимает, что играет с огнём. С ума сойти, ему стало нравиться просто наблюдать за ней!