Дикий яростный огонь полыхнул в груди, отрезвив и заставив прийти в себя. Она вслушалась в это новое обжигающее чувство, и неожиданно пришло понимание - да это же ревность. Но ведь ревнуют только тех, кого любят? Что же получается, она любит этого человека? Почему и как? О боги, да за что его любить? А если и так, то когда это произошло? С ужасающей уверенностью она поняла, что безумно влюблена в него выворачивающей душу, изводящей любовью. От этой любви нет спасения, нет лекарства...
Обида, боль от предательства, жестокая ревность до такой степени переполняли Мону, что она чувствовала себя готовой развалиться на части. И вместе с пониманием постигшей её катастрофы на неё вдруг снизошло удивительное спокойствие. В душе вызревала ненависть, причём совершенно особая. Холодная ледяная ненависть. Очевидно, одно ужасное событие наложилось на другое и дало такой странный результат. Сердце замедлило свой ритм, но застучало в груди молотом так, что она краешком сознания подумала, что его, наверное, можно услышать, если стоять рядом.
Итак, жёстко и трезво подумала Мона, если Кервер имеет сейчас в спальне свою подругу, которая орёт от вожделения, как кошка весной, вряд ли Мирлис находится дома. Хоть в этом, она была благодарна Нияре. Скорее всего, он отправил её к родителям. Значит, попрощаться лично не получиться. Придется придумать другой вариант. Тут Мона вспомнила, что однажды рассказала Мирлис о том, что привезла с собою свою старую куклу. Обещала показать, но всё как-то не хватало смелости зайти в спальню покойного Верна и вытащить куклу из его походной сумки. Вот эту игрушку она и оставит на кровати Мирлис в виде прощального подарка. Девушка осторожно отошла подальше от окна и, повернувшись, побежала к себе за куклой.
Залезть в окно детской комнаты не составило труда. Она осторожно уложила игрушку на кровать и накрыла её покрывалом. В груди запекло, но она, сжав зубы, приказала себе успокоиться. В тишине дома послышался мелодичный звук голоса Андаи грозящийся стереть её в порошок, если в следующий свой визит хотя бы просто увидит «эту мерзкую пришлую» поблизости. Мона непроизвольно замерла в ожидании. Ничего. Он ничего не ответил своей любовнице. Слезы всё-таки выкатились из глаз Моны. Она зло стерла их ладонью и крепко стиснула зубы. Пусть так, её это уже не должно волновать! Тихо выпрыгнув из окна и прикрыв створку, она метнулась к своему дому.
Мона двигалась быстро и чётко. Старалась не делать лишних движений. Взяла в кладовой перемётные сумки, с которыми приехала сюда и аккуратно сложила туда все свои вещи. Опять пересилила себя и, зайдя в спальню Верна, перетряхнула его вещи, забрав золото, и ревус найденный им в пещере с повозками. Подумала и положила в сумку его старую подзорную трубу. Затем ещё раз обошла весь дом. Проверила, не забыла ли чего. Забывать, в общем-то, было и нечего, она фактически жила только в своей комнате и кухне, почти никогда не заходя в остальные комнаты дома, подспудно чувствуя, что она здесь временная гостья и не имеет права обживаться.
Переодевшись в походную одежду, когда-то подаренную ей Эримасом, она вышла из дома и, зайдя к своим лошадям, обула и оседлала их, погрузив на второго коня весь небольшой запас овса, остававшийся в конюшне. Поразмыслив и решив, что лишняя предосторожность не помешает, Мона привязала к задним ногам лошадей ветки с листьями, что бы замести следы животных. Девушка села на свою лошадь, мысленно попросила помощи у духа покойного отца и, не оглядываясь назад, направилась по тропинке, ведущей к потайному ходу в скалах. Ветки шуршали по камням. Фыркали лошади, глухо стуча ногами по камням. Оглушительно громко трещали сверчки. Она уже не слышала, как далеко внизу у дома Кервера, беспокойно заговорили люди, хлопнули входные двери и застучали копыта.
Большая луна была закрыта облаками, второй ещё рано было выходить на небо, но Мона уверенно вела свой небольшой караван к намеченной цели. Подъехав к скале, она начала шарить рукой по стене молясь про себя, что бы всё вышло. Рука натолкнулась на выступающий камень и сдвинула его с места. Слегка скрипнув, стена отъехала в сторону. Мона перевела дыхание – начальный отрезок пути пройден успешно. Она завела лошадей в открывшийся проход и опять зашарила рукой по стене. Легко скользнув, каменная дверь вернулась на своё место. Сплошная тьма окутала Мону. Воздух был сухим и пах пылью. В наступившей тишине слышались какие-то еле слышные скрипы и шорохи. Она на ощупь достала из сумки приготовленный факел и застучала огнивом. Высеченные искры зажгли огонь, и свет выхватил из темноты высокие стены и неровный пол пещеры. Девушка осторожно повела лошадей по уходящему вниз коридору.